Вероника Ермакова

Ты огорчился бы, Борис,

узнав, что сделано так мало,

что власть обыкновенных крыс

все эти годы нарастала.

Уже так явно виден край,

где грифы с воронами реют...

Мы на дрезине едем в рай

по рельсам Северной Кореи.

И — да, война ещё идёт,

в гибридном смысле и в обычном.

И — да, безмолвствует народ,

терпеть и кланяться привычный.

У большинства склонённых ниц

и в регионах, и в столицах —

ни чести, ни стальных яиц,

ни пороха в пороховницах.

Настолько — если бы ты знал —

у нас очистилась природа,

что на мосту мемориал —

теперь последний код свободы.

На тех, кто смел и кто посмел —

террор направлен персональный.

Есть полицейский беспредел

и есть засуженный Навальный.

Здесь набирает силу ад,

на череду мытарств похожий.

Я понимаю — детский сад

просить тебя, но всё же, всё же...

Из вечности, из пустоты,

из тёмной зоны невозврата —

вдруг нас поддерживаешь ты,

стыдом и горечью объятых?

Дай мужество не принимать

как данность — слой тотальной грязи,

верни способность понимать

причинно-следственные связи.

Чтоб не вселяла страх метель,

бушующая возле дома —

сними с нас ветхую шинель

из гоголевского фантома.

Тем, кто твердит — надежды нет,

кто всё ещё не видит цели —

включи живой и чистый свет

в конце бетонного тоннеля.

Развей ту смутную печаль,

в которой мы неудержимы —

пусть станет Каина печать

для мира неопровержимой.

У бессердечных забери

то, что им кажется опорой —

и сделай так, чтоб упыри

ввек не отмылись от позора.

Не дай утратившим мозги

Россию превратить в Рассею

и — если можешь — помоги

в живых остаться Алексею.