Хомяк проснулся, вырвался из сна. Он всё ещё лежал на стебальном камне. Человек исчез. Сидевшая рядом собака, мокрая от слёз, с ужасом смотрела на хомяка.

..Прошли дни, минули недели. Но морок, страшный сон никуда не делся. Каждую ночь огромной тушей наваливался он на хомяка, душил его, выворачивал наизнанку хомячьи внутренности. Собака злобно гавкала уже не только на далёкие караваны, но и на хомяка - своим повизгиванием и ночной блевотой он мешал ей спать. А сон не уходил. И вырваться из сна никак было нельзя, пока страшный Алёша не совершит шестьдесят с лишним фрикций - по числу полных хомячьих лет. Просто заклятие какое-то... Хомяк умирал ночью и не жил днём - лишь сидел в оцепенении и затравленно смотрел на движение солнца по небосводу. Вот оно в зените, а вот - уже исчезает в маревой дымке за барханом. Ещё немного - и совсем исчезнет. Пустыню поглотит тьма. И тогда снова придёт Алёша...

Собачьи же сны были совсем другие. Но о них мы поговорим в следующий раз.