По России
Приходит к Александру Дюма бойкий молодой человек и говорит.
Послушайте, мэтр. Есть сюжет.
Вот,
смотрите. Каторжник становится поваром нашего короля. А? Каково?! Сразу
с козырей начнём. Захватим читателя, чтобы у него волосы дыбом встали
во всех возможных и невозможных местах.
А потом – бам – он уже генерал и магистр тайного ордена наемных воинов-музыкантов, вы понимаете.
– Музыкантов, – спрашивает Дюма?
Да-да,
воодушевляется юноша. Прямо целый боевой оркестр, вы понимаете. В левой
руке скрипка. В правой, вместо смычка, здоровенная такая шпага.
И
вот эти трубадуры-убийцы, их орден официально запрещен сразу
несколькими законами Франции. Но финансируется напрямую из королевской
казны, вы понимаете.
Дюма-отец вырывает из роскошной шевелюры первый за вечер клок.
Но
и это, продолжает юноша, только начало. Дальше король вручает
генерал-магистру, который каторжник, который повар, высшую французскую
награду. Орден Святого Духа. За выдающиеся успехи в решении колониальных
вопросов. Прямо в парадной зале Лувра, в присутствии дворянства, вы
понимаете.
– Мон дьё, но как же… – Дюма
Ничего, ничего,
смеется молодой человек. Потом начинается большая война. Наша любимая
Франция выступает против, например, Фландрии. Разумеется, наш
генерал-магистр, который повар, каторжник и кавалер ордена Святого Духа,
принимает в этой заварухе деятельное участие.
Настолько
деятельное, что у него, вот досада, заканчиваются люди. И тогда он
набирает рекрутов в свой тайный и совершенно противозаконный орден по
объявлениям.
– Пардон, месье?
По объявлениям, мэтр! Прямо
на улицах городов расклеивают пергаменты с предложением вступить в
тайный орден музыкантов-воинов. Сотни рекрутов устремляются туда! И
каторжане тоже!
– Каторжане?
– Ну да, каторжане.
Королевская канцелярия дает повару право набирать в бойцы осужденных
разбойников. Хоть с соляных копей, хоть с галер, да хоть с самой
Бастилии!
Пушки, мушкеты, кирасы, шпаги, добрые протазаны и
табельные кувалды ордену предоставляет королевский арсенал, вы
понимаете. Ядер в достаточном количестве, впрочем, ему не дают. И это
становится поводом для множества прескверных пашквилей в адрес бедняги
суперинтенданта.
Молодой человек вскакивает и в возбуждении начинает метаться по кабинету Дюма.
Магистр
поднимает мятеж, – кричит он, – его оркестр колоннами идет на Париж.
Орлеан захвачен без единого выстрела! Боевой слон застрял в цирке! Двор в
панике! Гвардия безмолвствует!
И у Парижа, у самого Парижа, мэтр, они разворачиваются и уходят…
– Куда уходят? Почему уходят?
–
В Испанию, разумеется. Под личные гарантии испанского короля.
Предварительно заскочив в Лувр на небольшую тайную аудиенцию у его
величества короля Франции.
А оттуда, из Испании,
ассасины-оркестранты угрожают самочинно объявить войну Англии. Генерал,
магистр, повар, мятежник и каторжник возвращается в Париж и является в
полицейский участок, вы понимаете.
– Каяться? Сдаваться?
–
Какое там сдаваться, мэтр. Он требует обратно изъятые у него при обыске
мушкеты, наградные шпаги и доверху набитую золотом карету с вензелями.
– Отдают?
–
Отдают! И донести помогают.
Аж до границы с Испанией.
В которой он пребывает недолго, ибо какая-то тайная, но неотложная необходимость призывает его во Францию.
И здесь, на проселочной дороге, его карета разлетается в клочья.
Не то керосиновый фонарь подвел, не то проклятые
голландцы из загодя припрятанной в кустах пушки шарахнули, вы понимаете.
Двор
в трауре. Похороны экс-каторжанина устраивают тайно, во избежание
народных волнений. В Нидерландах объявлены праздник и всеобщие гуляния.
Англия облегчено выдыхает. Ходят слухи, что в карете погиб двойник
великого магистра. Выражение «гарантии испанского короля» становится
крылатым.
А десятки тысяч оставшихся без своего генерала отборных
вояк задумчиво озираются, и в руках у них вовсе даже не скрипочки, вы
понимаете…
– Не понимаю, – перебивает Дюма. Как затейливый бред
душевнобольного это имеет право на существование. Как литературный сюжет
– нет.
Даже мои невзыскательные читатели такое кушанье не переварят. Попробуйте к постмодернистам сходить, что ли…
(c)