Не могу вспомнить фильм когда на остров высадили зеков и они должны были выжить. Это жесть выживания и помощи друг другу.

Первая партия «трудопоселенцев» (5917 человек) была высажена на необитаемый остров напротив деревни Назино 19 мая 1933 года. В большинстве своём это были ослабленные, истощённые, полураздетые люди. В течение нескольких дней на острове были разбиты четыре палатки для размещения наиболее ослабленных и больных поселенцев, в одной из которых разместили больных с подозрением на сыпной тиф. Вследствие холодной с ветром и снегом погоды, а также действий криминальных элементов, к 21 мая 1933 года по всему острову было выявлено 70 трупов. У пяти из них были вырезаны мягкие части тела, а также извлечены печень, сердце и лёгкие. С поличным были задержаны три человека и направлены к начальнику конвоя. В одной из палаток была организована раздача пайка, состоящего из: 500 г хлеба, 32 г крупы, 13 г сахара, соли. Обнаруженные на острове беременные женщины были переправлены в деревню Назино^[4].

Величко писал:

Голодные, истощённые люди, без кровли, не имея никаких инструментов и в главной своей массе трудовых навыков и тем более навыков организованной борьбы с трудностями, очутились в безвыходном положении. Обледеневшие, они были способны только жечь костры, сидеть, лежать, спать у огня, бродить по острову и есть гнилушки, кору, особенно мох и пр. Трудно сказать, была ли возможность делать что-либо другое, потому что трое суток никому никакого продовольствия не выдавалось. По острову пошли пожары, дым. Люди начали умирать. Они заживо сгорали у костров во время сна, умирали от истощения и холода, от ожогов и сырости, которая окружала людей… В первые сутки после солнечного дня бригада могильщиков смогла закопать только 295 трупов, неубранных оставив на второй день^[5].

И только на четвёртый или пятый день прибыла на остров ржаная мука, которую и начали раздавать трудпоселенцам по несколько сот грамм. Получив муку, люди бежали к воде и в шапках, портянках, пиджаках и штанах разводили болтушку и ели её. При этом огромная часть их просто съедала муку (так как она была в порошке); падали и задыхались, умирали от удушья^[5].

Надо полагать, комендатура острова и её военные работники, во-первых, мало понимали свои задачи по отношению людей, которые были под их началом, и, во-вторых, растерялись от разразившейся катастрофы. Иначе и нельзя расценивать систему избиений палками, особенно прикладами винтовок и индивидуальные расстрелы трудпоселенцев… Такие методы руководства и воспитания явились очень серьёзной поддержкой начавшемуся с первых же дней на острове распаду какой бы то ни было человеческой организации. Если людоедство явилось наиболее острым показателем этого распада, то массовые его формы выразились в другом: образовались мародёрские банды и шайки, по существу царившие на острове. Даже врачи боялись выходить из своих палаток. Банды терроризировали людей ещё в баржах, отбирая у трудпоселенцев хлеб, одежду, избивая и убивая людей. Здесь же на острове открылась настоящая охота и в первую очередь за людьми, у которых были деньги и золотые зубы. Владелец их исчезал очень быстро, а затем могильщики стали зарывать людей с развороченными ртами^[5].