Лёгкая кавалерия.

Нужно было закончить объект на БАМе в районе Звёздный, Ния. После страшных лесных пожаров в тех местах техника бы не прошла- все профили и лесные дороги завалены горелым лесом. Подумали с Сергеем-моим другом и начальником партии и решили арендовать лошадей, вернуться на 20 лет в прошлое.

Приплыли в деревню на р.Лена, договорились с председателем, а на берегу познакомились с эвенком Николаем- мелким шустрым мужичком лет 30.

Он сразу согласился работать каюром и сказал, что всю тайгу знает вдоль и поперёк, поэтому без проблем коней перегонит с Лены на БАМ- порядка сотни километров. Ну, одного, естественно, его никто не пустит. Привезли рабочего Володю, с которым мы до этого по горам бродили. А я на поезде в пос. Ния приехал, ждал их со всем барахлом и вьючными сёдлами в домике на берегу речушки.

В условленный день они не приехали, назавтра тоже. Волнуюсь, связи с ними нет, что случилось- неизвестно. Наконец, под вечер зафыркали за окном кони. Приехали... Спрашиваю, что случилось, Володя, как всегда, отмолчался, а Колька говорит:

- Заблудились маленько...

И на Вовку с опаской поглядывает. После сезона уже он мне рассказал, что, проблуждав два дня, ночуя у костра, Вовка мрачно сказал ему:

- Ну, вот что, узкоглазый: если завтра меня не выведешь, то я сначала тебя сожру, а потом коней по одному есть буду.

Колька дорогу сразу нашёл, выехали в Нию, но он потом всегда побаивался и избегал рабочего и мне ничего не говорил.

Лошадей распределили сразу. В поводу каждый вёл по одной, а она, бедная, несла на себе кг 100-120 во вьюках. Самую строптивую- молодую Маньку вёл каюр Колька, Вовке достался хитрый и ленивый мерин Гнедко, а мне пришлась по сердцу спокойная низенькая с умными человечьими глазами Якутка. У нас с Колькой проблем было мало, хотя Манька иной раз начинала бунт, но Колька подавлял его железной тунгусьей рукой и палкой.

А вот у Вовки с Гнедко дружбы не получилось. Может, конь чуял, что человек он не совсем добрый был, не знаю. Когда шёл за Вовкой, норовил между делом цапнуть за плечо или наступить ему на ногу. А когда тебе копыто животного весом кг 300 встаёт на сапог, ощущение неприятное. Иногда мы оставляли вещи и верхом уезжали на день поработать. Не было дня, чтобы Вовка не летел на землю со спины мерина, раскорячившись и с криком:

-Ну, гад, я тебя когда-нибудь убью...

Интересно было наблюдать за лошадьми. Например, попадается на дороге лужа, люди проходят по краю её, Гнедко и Манька вброд, а Якутка, брезгливо поднимая копыта, тащится за мной, стараясь не наступить в воду и сталкивая меня своим корпусом в грязь. А то и по бревну через ручей вслед за мной норовит перейти.

Гнедко первое время симулировал. Идём сквозь лес, мелькнула лужайка с зелёной травкой, мерин поравнялся с ней, вдруг тяжело вздохнул- просто охнул, и упал навзничь, задрав копыта и закатив глаза. Я в панике бросился к нему, снимаю вьюки, разнуздываю, и Гнедко встаёт, как ни в чём не бывало, щиплет траву. Так было раза три, пока Колька попросил не вмешиваться. Смотреть на экзекуцию было дико, но помогло с первого раза. После побоев Гнедко, увидев следующую зелёную лужайку, прижимал уши и косился на Кольку- условный рефлекс выработался навсегда.

Однажды, пересекая зелёную, просто изумрудную лужайку, Манька неожиданно провалилась в топь. На поверхности осталась лишь её голова. Мы прозевали и не заметили, что в этом месте бьют родники. Сняли с лошади вьюки, тянем её за узду, подсовываем ваги под неё, но бесполезно. Измученная и вся в грязи Манька, похоже, смирилась со своей участью и решила умирать. Положила голову в грязь, закрыла глаза и лишь тяжело дышала. У меня опустились руки, уже стал посматривать на карабин, чтобы прекратить мучения несчастной лошади одним выстрелом. Но наш каюр, нахмурившись, сделал несколько кругов вокруг Маньки и сказал:

- У нас как-то в деревне машина в грязи завязла, так мы её лошадьми вытянули- верёвку за хвосты привязали.

Обошли предательскую полянку, привязали к хвостам Якутки и Гнедко толстый капроновый шнур, а другой конец за узду Маньки. Колька со всей силы стеганул прутом по крупам коней, ещё раз, ещё... Те, взвизгивая от боли, рванули и потянули за собой Маньку, всю облепленную грязью. Я не верил своим глазам, думал, что или хвосты с корнем оторвутся или Манькина башка. Лошадь стоял на сухом и дрожала, перенервничала. Нашли бочажину и повели её туда отмывать. Она покорно принимала водные процедуры, а мы были рады, что спасли животное от неминуемой гибели, благодаря смекалке каюра Кольки.

Закончив работу, вдвоём с каюром мы поехали верхом отдавать их обратно в колхоз, в котором арендовали лошадей. Я на низкорослой Якутке, Колька на Гнедко, а молодая кобыла Манька в поводу сзади шла. Рабочего отправили с вещами, инструментами поездом до Усть-Кута, а сами рванули старыми профилями.

Стояла жара дикая, духота, остановиться невозможно было, лошади сразу дурели, так как гнус налетал просто облаком, жалил коней и нас до безумия. Так что обедали, не слезая с лошадей. Пару раз лишь коротко остановились, чтобы они попили да траву пощипали. К вечеру выехали к речке Таюра. На той стороне когда-то была таёжная деревня, жители разьехались, но несколько избушек осталось.

Места были ягодные, туда и забросили на лодке заготовителей собирать дары природы. Но было ещё рановато для ягод, так что они занялись рыбалкой. Колька спокойно переехал вброд реку, а моя низенькая Якутка не достала дна копытами и резко поплыла, едва не уронив меня в воду.

Нас встретили радостно, вид был живописный, конечно. У меня за плечом карабин, у Кольки ружьё, на поясах ножи, головы косынками повязаны. Напоили чаем, поставили огромную сковороду с жареными хариусами.

И тут я все приличия забыл. Колька съел пару рыбин и отвалил, а я не могу остановиться и всё. Понимаю, что неудобно, но ем, как котяра- так вкусно. Всю сковородку и умял. Вижу- косятся мужики, оставил их без ужина.

Тут один замечает у меня фотоаппарат- простенький, Смена.

И говорит, что на паспорт надо сфотографироваться, нет времени в город попасть. Я было пытался ему объяснить, что не получится, но Колька мне подмигнул. Кричит- несите простынь. Посадили этого парня на чурку, сзади натянули грязно-белую простынь, Колька его повертел, усадил, как надо, и сфотографировал.Записал данные мужика, пообещав выслать фото сразу же.

Ну, тут нас стали уже угощать по новой, опять пожарили свежую рыбку, которую я поел с чувством заработанной честным трудом. Переночевали мы у них, утром снова жареные хариусы, распрощались и уехали.

Уже дома, зимой, проявляя и печатая фотографии, долго не мог понять, что за тип бородатый сидит на чурке. Потом вспомнил. Жаль, но обманули мы его, не дождался фото на паспорт, зря нас рыбой кормили.

На фото мы с Вовкой и наши верные Якутка, Манька и Гнедко.