Пожар в тайге.

Полевой сезон закончился, все специалисты и рабочие разьехались по домам, a я, на свою беду, задержался, ходил, охотился. Пришло сообщение- надо получить координаты, высоты нескольких точек на объекте. А на дворе ноябрь- на севере настоящая зима.

Собрались вчетвером- начальник партии Иван Косенко, два водителя-Толя Карманов (Карман), Миша Орлов (Орёлик) и я. Наша техника была вся в ремонте, обратились к местным пожарникам, выпросили у них ГАЗ-71- крашеный красной краской. Они нас предупредили беречь вездеход- мол, он даже в фильме снимался- "Костёр белой ночи"- про страшный пожар на севере в 70-х годах.

У знакомого охотника по прозвищу Будулай взяли лыжи замечательные- широкие, подбитые по низу камусом. Тот тоже нас предупредил поаккуратнее с ними быть. Мы клятвенно пообещали вернуть всем вещи и технику в целости и сохранности и уехали в тайгу.

Морозы стояли за тридцатник. Ночевали по зимовьям, а водилы ночью по очереди прогревали двигатель, укутав мотор кошмой и брезентом. Как-то остановились на льду ручья метрах за двести от избушки, которая стояла на берегу р.Нижняя Тунгуска. В реке вода солоноватая, так что парни стали заливать во флягу из проруби в ручье, а я, шагнув, буквально, пару метров в сторону, провалился в полынью по грудь.

Рванул к зимовью, прибежал туда уже в ледяном скафандре. Пока пытался расжечь печку, подьехали мужики, всё сделали сами, меня раздели, растёрли. Сварили поесть и легли спать. Спали все, обычно не раздеваясь, но я на этот раз остался лишь в спортивных штанах, остальное сушилось.

Разбудили нас выстрелы и гул пламени за окном. Выскочили, а наш вездеход полыхает ярким пламенем. Мужики были босиком- в носках, я успел накинуть валенки на босую ногу, но по пояс голый. Схватили, что под руку попалось: мне- таз, Иван и Орёл с вёдрами, а Карман ничего лучшего не нашёл, кроме чайника. Снега было много, зачерпывали и швыряли в пламя. Я, вспомнив, что внутри остался чемодан, в котором были журналы наблюдений, аэроснимки с наколами, тетради вычислений- то есть, вся работа партии за сезон, бросился в салон вездехода, прямо в огонь. Карман успел поймать меня за штаны и отбросил в сторону:

- Дурак!!! Жить надоело???

Самое страшное, что нас ждало- взрыв баков- их четыре у ГАЗ-71 (но, к счастью, за день до этого мы залили их полными из бочки. Кто не знает, взрываются скорее неполные баки, вернее пары бензина в них.) и взрыв моего рюкзака, в котором, кроме пушнины- соболей, ондатры, белок, лежали две полные банки с порохом.

В тот вечер мы ничего не вытащили из вездехода, провозились со мной, с ужином, поэтому в салоне осталось всё оружие- пистолет ТТ Ивана, мой карабин, ружьё и мелкашка, всевозможные патроны, которые рвались от жарa, а осколки гильз летали в воздухе, как шрапнель.

Как долго длилась наша борьба, неизвестно, но мы победили, засыпав снегом вездеход. Повсюду дымились какие-то тряпки, красный цвет вездехода исчез, став каким-то ржаво-обугленным. Я сидел на чурке, обхватив голову руками, Иван набросил на меня телогрейку и тоже молчал. Мы с ним осознавали, что работа всей партии- огромного коллектива- псу под хвост.

Тут подходит Орёлик и говорит:

- Саня, ну-ка проверь чемодан, может, обошлось?

Ещё не веря, подбегаю и вижу обгорелый чемодан без верхней крышки. Мишка-молодец, узрел его сквозь пламя, выхватил. Тетради вычислений пострадали, но это- ерунда, главное- журналы и снимки, а вычислить можно снова. Бумаги лежали очень плотно, потому и не удалось огню их охватить.

А Карман с другой стороны выдернул мой рюкзак, который, как и чемодан, лежал сбоку в вездеходе. Одна банка с порохом стала уже жёлтой от огня, но не успела взорваться.

Всё оружие, радиостанция, геодезические инструменты- теодолит, светодальномер, нивелир, рейки, штативы сгорели и оплавились. Ну, и наши личные вещи в рюкзаках тоже приказали долго жить, включая пушнину.

Стали разбираться, в чём же причина пожара. Оказывается, ночью кто-то из водителей прогрел вездеход до 100 градусов, трубы раскалились, на них попал край брезента, а ветерок с реки расжёг эту искру, и огонь постепенно перешёл в салон, там разбушевался, а когда стали рваться патроны в пистолете, карабине, мы и проснулись.

Загрузились мы и поехали на базу. Карман не смог вести машину- у него обгорели руки, так как всякий раз приходилось выбивать снег в огонь из узкого горлышка чайника, обжигаясь о борт кузова вездехода. В селе укутали вездеход брезентом, подогнали к стене пожарной части, поблагодарили их и смылись (позже пришлось долго поить их начальство и задабривать всякими экспедишными дефицитами).

Потом пошли к Будулаю- он жил по соседству с базой. Поставили у порога лыжи (они обгорели точно в соответствии с законом подлости- только загнутые носы к тому времени, когда мы их заметили в огне и выдернули).

Заходим, здороваемся, бутылку спирта на стол, благодарим за лыжи, но он сразу обратил внимание на наши бегающие глазёнки.

- Всё нормально с ними?

- Ну, не совсем...

Он вышел на улицу, оттуда слышим:

- Ну, тво-ою ма-аму...

Быстренько налили ему в стакан и уже в дверях подаём, как тяжелобольному, лекарство.

Будулай маханул, не глядя, закусил:

- Ну, вы же обещали, мужики...

Рассказали ему всю историю, Карман показал свои обожжённые руки, а мы брови, усы и ресницы, ставшие пепельными и укороченными после пожара. Ещё посидели, достали другую бутылку, и он махнул рукой:

- Хрен с ними, лыжами, главное- сами живые остались.

Весной мы ему привезли четыре пары новых широких охотничьих лыж, получили на себя на складе, потом списали.