Котёнок по имени Хант.
Подобрал Сергеич в конце зимы в деревне чёрненького котёнка, назвал его Хант. Жили мы на базе партии втроём в балке- вагончике типа "Кедр"- Сергей Сергеевич, я и молодой топограф Володя. Сергеич занимался камеральной обработкой полевых измерений, а мы с Вовкой со своими бригадами били геофизические профили в тайге. Вечером возвращались в балок, и нас обычно встречали сюрпризы в виде кошачьих какашек. Сергеич, конечно, пытался воспитать питомца, но абориген не признавал правил культурного поведения в человеческом обществе и гадил везде, где только мог. Выносили Ханта на улицу, но тот ни в какую не хотел делать свои дела на морозе и в сугробах. Забивался под вагон, скрючившись где-нибудь на колесе или на раме, и тоскливо выл. Мы с Володей слушали, как снаружи Сергеич увещевал кота сходить по большому, употребляя всякую ненормативную лексику. Хант сверкал в темноте глазищами и орал утробно. В конце концов они возвращались в тепло, и мы весь вечер с подозрением наблюдали за котярой, но тот вёл себя прилично. При нас терпел, похоже, паразит... Стоило нам с Вовкой уехать на работу, а Сергеичу отлучиться, как Хант сразу начинал откладывать свои кучки по постелям.
Возвращаюсь однажды вечером, захожу в балок, вижу, что моё одеяло скомкано. Осторожно разворачиваю ... Ну, конечно, пара вонючих куч... В сердцах ругаюсь, а Сергеич успокаивает:
- Саша, не переживай, я постираю одеяло завтра. Не ругай Ханта- он же ещё маленький, глупый.
Вовка упал на свою кровать и заливается смехом- весело ему, что у меня Хант всю постель обгадил.
Прохожу мимо него и чувствую сильную вонь от Володи. Сообщаю ему, что где-то здесь Хант тоже навалил, по-видимому. Но Вовка смеётся- мол, это у тебя теперь мания, всюду запахи кошачьи. Потом насторожился, глаза округлились, носом водит- дошёл и до него духанчик. Привстаёт с лежанки, оглядывает постель, и тут мы замечаем, что у него весь затылок в кошачьем дерьме. Хант аккуратно серикнул на подушку и, "зарывая", прикрыл кучку одеялом, а Вовка прилёг, не заметив, потом начал надо мной хохотать, по лежанке катаясь, ну, и вляпался... Волосы у него длинные были, до плеч, хорошо так измазался.
Господи, как же он орал!!! И ведь не выбросишь голову, как моё одеяло, на улицу. Сначала надо воду нагреть, потом волосы промыть. И всё время ощущать гадость эту у себя на голове. Хант в страхе забился под Сергеича, который уговаривал Вовку потерпеть- мол, вода быстро согреется, сейчас тебе полью горяченькой, а потом одеколоном всю голову обрызгаем.
Тот промыл волосы на несколько раз, облился парфюмом и всё спрашивал:
- Ну, как- не пахнет?
Я демонстративно морщил нос:
- Ощущение такое, что кошки прямо в одеколон насрали...
Вовка матерился и снова брызгал на себя какими-то спреями.
Через полмесяца такой жизни Сергеич отвёз Ханта назад в деревню и подарил каким-то местным ребятишкам.