Весной, перед выездом в тайгу, затарились продуктами, купили в сельской пекарне свежего хлебушка на первое время. Потом-то, всё равно, переходили на сухари и лепёшки-ландорики. Решили к хлебу получить немного сливочного масла, но зав.склада была непреклонна- если брать, то целую коробку- 20 килограммов. Ну, ладно, получили. В последний вечер рабочие с водителем делали последние приготовления вездехода, упаковывались, а я взялся топить масло, чтобы сохранить его не в картонной коробке, а в большой эмалированной кастрюле. Её и в ручей ведь можно будет поставить и под мох закопать на мерзлоте. Кастрюля была 20-литровая, масла 20 кг. Так что я был уверен, что всё будет тип-топ. Двадцать на двадцать. Не учёл, что твёрдое, переходя в жидкое состояние, увеличивается в объёме. Поставил кастрюлю на печку-буржуйку, закинул внутрь огромный кус масла, подсолил (мне сказали, что солёное масло дольше хранится). Вечер перешёл в ночь, а масло в коробке убавлялось довольно медленно. Весна, довольно тепло на улице, в вагончике температура, как у доменной печи. Я уже разделся до трусов, режу масло, бросаю в кастрюлю. Нечаянно задремал, а проснулся от шипения. В вагончике стеной стоял дым от горевшего масла- кастрюля переполнилась, в ней плавал приличный комок, а жидкое масло стекало на раскалённую печку. В этом чаду я метался, как чёрт, хватал какие-то чашки- кружки, зачерпывал масло ими и искал ещё всякие ёмкости. Часам к трём ночи, наконец-то это безумие закончилось. Балок провонялся горелым маслом, печка и пол возле неё был устряпан ужасно. Я блестел, словно умасленный эфиопский фараон. Кастрюля была полна до краёв, а повсюду стояли кружки, чашки, банки- всякая посуда, какая попалась мне под руку. Так мы их и загрузили утром. С хлебушком шло прекрасно, потом хлеб закончился, и мы обильно сдабривали маслицем кашу. Видя, что летняя жара начинает угрожать запасу масла, уже и в супы добавляли, но, всё равно, часть масла пришлось выкинуть, когда оно стало покрываться зеленью.