Черемша.
Попросились мы на постой в посёлке Кунерма, что на БАМе, в местное лесничество. Без всяких проволочек и совершенно бесплатно ребята пустили мою бригаду в пустующую половину деревянного дома на берегу реки. В другой половине был склад и контора. А в соседнем доме жил лесничий с супругой. Однажды к его жене приехала в гости сестра, и мы, выйдя весной на улицу, не могли сдержать дрожи- буквально нас трясло от холода при виде открывшейся картины. Вода в р. Кунерма была, максимум, градусов 8-10, а эти две крепких- кровь с молоком- женщины с радостным смехом плескались в реке, плыли против стремительного течения, ныряли. Потом, как ни в чём не бывало, выбрались на берег, обтёрлись полотенцами и прошли мимо нас, хихикая.
Начался сезон заготовки черемши. Или, как её ещё называют- колбА, дикий чеснок. Люди ехали отовсюду, уходили в тайгу, набирали черемшу в рюкзаки и сдавали в лесхоз. Надо сказать, черемши там было в округе жуть сколько. В лесхозе её солили и отправляли в Усть-Кут. А потом уж, видимо, на продажу. Однажды вернулись мы с маршрута из тайги, устроили баньку, постирушку, поели, и я завалился спать, предупредив рабочих, что с утра идём во-он на ту гору.
Кстати, именно тогда я и бросил куритъ- навсегда, так как мучения курильщика при подъёме на вершину по пояс в снегу с тяжеленным рюкзаком за плечами просто неописуемы. Казалось, что выхаркиваешь на белый снег свои чёрные лёгкие. А мужики мои даже пить перестали на время, хотя всегда спрашивал, не хотят ли расслабиться вечерок перед следующим маршрутом. Пару раз они чуть не сдохли с похмелья и сказали, что в следующий раз выпьют тогда, когда поймут, что я их не потащу больше в горы.
Так вот, я уснул, а моих кадров потянуло на подвиги. Залезли на склад лесхоза и наковыряли в стеклянные банки солёной черемши из бочек.
За завтраком я удивился:
- Где взяли?
Парни довольно рассказали, что "на дело ходили".
- Вы с головой-то дружите? Выселят с позором, жить будем в палатке, без бани и цивилизованного отдыха. Ну, что с вами делать? Ешьте теперь, чтобы следов не осталось. Блин, этой черемши везде столько, что по ней ходим, а вас на воровство потянуло!
Рабочие ели да похваливали, косясь на меня и предлагая "отпробовать". Я наотрез отказался.
На рассвете мы вышли из посёлка и потащились в гору. Снега внизу уже не было, шли довольно бодро. Тут один из мужиков крикнул:
- Вы идите не быстро, я догоню. Живот прихватило.
Остальные двое тут же расположились рядом с ним. Потом это стало повторяться всё чаще и чаще. Благо, комарики ещё не окрепли, не было сил у них присесть на заманчивые оголённые полужопицы и попить кровушки всласть. Рабочие со стоном в очередной раз принимали позу орла, а я стоял в сторонке и нравоучительно выговаривал засранцам:
- Вот вам урок! Боженька-то всё видит. Заповедь такая есть- не укради!
- О-о-ох, это лесники что-то подсыпали, мы и траванулись.
- Ничего, сейчас через перевал в долину спустимся, там этой черемши- море. Без соли, без отравы. Подожду, пока вы пастись будете.
Ответом был приглушённый мат, по-видимому, в мой адрес и в адрес черемши с лесниками. Парни шли, не застёгивая штаны, чтобы успеть вовремя присесть. Немного погодя, я подстрелил глухаришку, распотрошил его, пока страдальцы обсиживали окрестности. Снял кожицу с желудка, просушил её у костра во время обеда (впрочем, лишь я чай попил), истолок, залил кипяточком и дал выпить мужикам. Не знаю, помогло ли это народное средство, или вся съеденная ими черемша осталась на склоне горы, но ночь в палатке спали мы спокойно. А утром ребята сказали:
- Чтоб я ещё эту черемшу ел... Никогда!!!