Как-то сменили мы на месяц вездеход на моторную лодку. Работать предстояло по берегу Нижней Тунгуски или незначительно удаляясь от него. Капитаном стал наш местный дружок Кузя, а в команде я и трое рабочих. Носок и второй кадр(забыл имя)- довольно молодые мужики, лет по тридцать, а Ваня Телелюхин в возрасте сорока пяти лет казался нам стариком. Идём против течения (хотя летом его почти не ощущалось. Тунгуска обмелела настолько, что то и дело срывало шпонку на гребном винте мотора). Мы заранее нарубили запас шпонок из электродов. Видим посередине реки на отмели какую-то огромную тёмную кучу. При нашем приближении с неё тяжело взлетели вОроны, сердито каркая на нас. В воде лежал крупный лось, уже вздувшийся на солнце, обклёванный птицами. По-видимому, подранок ушёл, а сил перебрести реку ему не хватило, так и умер на середине Тунгуски. Пока мы разглядывали дохлого зверя, из-за поворота вылетела моторка, и ещё издалека на нас кричит мужик, обвиняя в убийстве лося. Это был знакомый местный одноглазый охотник, который сам себя распалил до того, что стал уже нас матом крыть, не замечая, что силы-то неравные. Наконец, он надоел нам своей истерикой, и я рявкнул в ответ:
- Ты глаза-то разуй, охотник хренов! Сохатый уже, минимум, дня три тут лежит, а мы только что подплыли.
Успокоились, посожалели о напрасном погубительстве такого красавца, а потом мы разъехались в разные стороны. Через пару дней, проплывая снова этим местом, тушу зверя мы не обнаружили. Заинтересовались, подплыли к низкому левому берегу- никаких следов. Зато обрыв правого был капитально изрыт медвежьими следами. Видно было, как медведь упирался, вытаскивая тушу весом килограммов за триста из воды на крутой яр, ломая кусты и мелкие деревца. Это ж какую силищу надо иметь! Дальше мы не стали играть в следопытов, так как понимали, что мишка, наверняка, не унёс сохатого за километр, а расположился где-нибудь поблизости. И возможных претендентов на свою добычу терпеть, явно, не будет.
Однажды нам предстояло уйти от реки километров за пятнадцать-двадцать с работой. Я решил, что работу выполнить до ночи не успеем, так что заночуем где-нибудь под корягой, а утром завершим и придём к зимовью на берегу Тунгуски, где нас будет ждать Кузя.
Но мы закончили нивелирование аккурат в сумерках, и я спросил мужиков, как они смотрят на марш-бросок в ночных условиях по тайге по старому профилю. Провести ночь под звёздами романтиков не нашлось, и мы рванули мелкой рысью в сторону реки. Единственно, я переживал, что Иван, в силу своего почтенного возраста, не выдержит темпа.
То бегом, то быстрым шагом двигаюсь впереди, изредка покрикивая:
- Не отставать! Кругом диверсанты-медведи!
Сам прислушиваюсь к топоту сзади и, наконец, часа через полтора решил сделать привал:
- Всё, мужики, перекур. А то мы совсем Ивана загоняем, не выдержит старик темпа, дождёмся его тут.
А в ответ голос Вани Телелюхина за спиной:
- Да, конечно, давай посидим, надо ребяток подождать, отстали совсем.
Я с изумлением смотрел на него:
- Да-а, не даром говорят: старый конь борозды не испортит. Утёр ты, Ваня, нос молодым.

Сейчас я давно уже намного старше того Вани, и мне забавно вспоминать, что мы его считали старым человеком в его-то сорок пять лет...