Звериные тропы.
Шли вдоль ручья по звериной, натоптанной веками, тропе и наткнулись на родник. Чистейшая , прям, сладкая вода вытекала из-под крупного валуна. Место красивейшее: сосняк, белый мох-ягель, чисто, как в операционной. Прикинул по карте, что можно будет здесь устроить лагерь, и дня три-четыре маршрутами в округе отработать часть объекта. Соорудили шалаш, так как работали пешком, палатку не таскали, чтобы избавиться от лишнего веса. Поужинали уже в темноте, укладываемся спать, лежим , покуриваем, байки травим, как вдруг в паре сотнях метров от нас завыл сперва один волк, потом присоединился другой. А дальше начался целый концерт с повизгиванием, подтявкиванием и воем. Насторожились, я передёрнул затвор трёхлинейки, дров в костёр подбросили. На часах отметил время- пятнадцать минут первого ночи. Моя собака Лэсси спит себе, свернувшись калачиком, спрятав нос от комаров, и ничего не слышит. Послушав пару минут волчью музыку, мы, дурачась, присоединились к концерту, стали подвывать всё громче и громче. Лэсси, наконец, проснулась, подняла голову и с недоумением стала прислушиваться. Потом зарычала и громко залаяла... на нас. Мол, что спать не даёте, придурки!
- Дурёха! Вот утащат тебя волки, ты и не почуешь.
Собака повертела носом, ушами и, кажется, поняла, откуда настоящий вой доносится. Отошла на несколько метров от костра и внимательно молча стала вглядываться в темноту. Вернулась, прижалась к моей ноге. Видно, страшно стало, всё же. Через полчаса волчьи песни стихли, и мы тоже легли спать. Пушку положил под один бок, а собаку под другой. Всю ночь то и дело поддерживали пионерский костёр. Но никто к нам в гости не пришёл.
Днём мы работали, а ночью, ровно в пятнадцать минут первого, раздался знакомый вой, а потом детское подвывание и тявканье волчат. И третью, последнюю ночь было всё тоже самое- пунктуальные волки пропели свои песни, не опоздав ни на минуту.
Наконец, мы закончили работу в этих местах, собрали рюкзаки, навели порядок на месте своего табора и потопали по тропе вверх по ручью. Через пару сотен метров нашу тропу пересекла другая тропинка, более узкая. Направо по ней мы дошли до ручья через пятьдесят-шестьдесят метров. Вернулись и направились в другую сторону. Тропа привела в просторный сосняк. А там холм песчаный, в котором зияло три норы. Лэсси поджала хвост и спряталась за нами. Так вот где живут ночные музыканты...
Было удивительно чисто возле логова. До этого раньше я находил пару раз волчьи жилища, и в обоих случаях вокруг норы был натуральный срач- кости, шерсть, помёт, а тут порядок. Какие-то интеллигентные аккуратные волки, похоже. Волчата, наверняка, затаились в норах. А вот их родители могли находиться неподалёку и наблюдать за нами. Мы потихоньку вернулись на основную тропу-"магистраль" вдоль ручья. Не из страха перед зверями- всё-таки, старая пятизарядная винтовка с 7,62 патронами служила достаточной страховкой. Но не хотелось мешать жизни настоящих хозяев тайги. Мы-то лишь гости, прохожие, от которых был один вред природе.
Так поняли, что по ночам взрослые волки отводили щенят на водопой и там учили их развивать певческие способности. Может, и днём они доходили до нашего лагеря.

Мы было решили, что больше никогда не будем вставать табором на звериной тропе, но где-то через пару месяцев осенью ночь нас захватила в пути на берегу болотистого ручья. С трудом нашли сухое место прямо на тропе, сварганили ужин и просто завалились, где попало, спать. Лэсси к тому времени уже не было в живых, так что и предупредить, в случае опасности, было некому. Разбудил нас сердитый рёв. Казалось, зверь орёт прямо над головой. Подхватились, судорожно бросая дрова в тлеющий костёр. Я водил стволом винтовки по сторонам, а рабочие сжимали в руках топоры, вглядываясь в темноту. В стороне хрустели кусты, и время от времени слышался недовольный отрывистый рык медведя. Видно, Потапыч шёл себе знакомой дорогой, а тут у него на пути трое обормотов разлеглись. Вот он и довольно вежливо указал нам, что не правы. А мог бы лапой спихнуть грубо и был бы прав- нечего порядки таёжные нарушать. Постепенно всё стихло, зверь ушёл, сделав крюк черeз мелкие колючие кусты. Нам теперь было не до сна, до рассвета курили, швыркали чай. И больше уж точно я никогда в жизни не устраивал лагерь на звериной тропе.