Таёжный магазин.
Как-то до середины лета моя бригада передвигалась на старом-старом раздолбанном вездеходе. Это, как тяжелобольной человек - всё время что-то случается в организме. Так и у нас дня не проходило без поломки. Поэтому технику берегли, чаще пешком от вездехода уходили, оставляя его с водителем, который в любую свободную минутку ковырялся то в моторе, то с ходовой маялся.
Залез я на сигнал- деревянную тридцатиметровую вышку- с теодолитом. Поставил его на пол, решив слегка подремонтировать столик наблюдателя. А люк-то в полу и не закрыл. Неловко повернувшись, зацепил ногой теодолит, и кормилец, пересчитывая ступеньки лестницы и прочие деревянные части сигнала, грохнулся о землю, раскидав по траве винтики-шпунтики-стёклышки. Я в оцепенении смотрел сверху вниз, перегнувшись через перила ограждения, а моя бригада, сгрудившись возле пострадавшего, о чём-то тихо ворковала.
- Ну, как он?
- Хана! Пипец котёнку, больше срать не будет!- Ваня Телелюхин был в своём репертуаре.
Я скатился по лестнице вниз, пошевелил пальцем погибшего:
- Да-а, отработали... Ну, что- надо на базу ехать, другой теодолит брать.
Как на грех, у нас была неисправна радиостанция, и мы общались методом "пика". То есть, я крутил ручку настройки на сеансах связи, а у других коллег раздавался неприятный "пик". На базе знали, коли мы пикаем, значит, пока всё хорошо идёт, живы.
- На нашем гробу мы до осени туда пилить будем.
- Есть мысль: выезжаем на берег Тунгуски, сажусь в резиновую лодку и гребу вниз по течению до деревни.
- Далеко-о. Но других вариантов-то нет.
Допилили мы до речки, но одного меня мужики не отпустили, Иван решил плыть со мной. Даже растрогала такая забота. Но Ване , похоже, просто хотелось ненадолго из тайги вырваться, к подруге своей, Ляле Чёрной.
Два дня мы с ним плыли на вёслах, переночевав в зимовье, где я, выпив какого-то непонятного растворимого кофе, траванулся и заработал жуткую диарию. Второй день я больше двигался по суше, так как необходимо было то и дело уединяться в кустиках, на радость комарью.
На базе нас ждал сюрприз- на контроль прилетел начальник экспедиции Валерий Николаевич. Теодолит мне сразу нашли, дали новую рацию и решили на другой день доставить нас на моторке в бригаду. Ещё и студентку мне навязали- мол, хватит самому и наблюдения делать и записывать, вычислять. Пришлось соглашаться. Но сначала В.Н. захотел меня излечить от поноса верным способом, как он сказал. Мы с ним пошли на молочную ферму, там он предложил мне покрутить сепаратор (а сил-то уж и не осталось, кое-как я накрутил кружку сливок). Говорит:
- Пей залпом, как рукой снимет.
Выпил, прислушался к организму и, не попрощавшись с доярками, рванул бегом на базу, благо, недалеко было. Когда В.Н. пришёл, я всё ещё сидел в сооружении типа МЭЖО.
- Ну, как ты, Саня?- за дверью деликатно покашливал начальник.
- О-ох, спасибо, Валерий Николаевич, век не забуду такое лечение.
- Странно, я слышал, что помогает.
В общем, потом заглотил горсть таблеток, и полегчало. После обеда мы отправились на моторке впятером- В.Н., я, Иван, студентка и местный охотник Виталий Степаныч. К вечеру подрулили к зимовью, разгружаемся, решив тут заночевать. Я, поднявшись на крутой берег к избушке, с изумлением обнаружил засов на двери и огромный амбарный замок. Кричу вниз:
- Не удастся переночевать, зимовье на замке.
Степаныч подошёл, глянул на дверь, скривился:
- Вот суки! Где это видано, чтобы зимовья запирали. Ну, ничего, у меня ключ имеется.
Обошёл избушку, поднял из травы какую-то железяку, поддел засов и вывернул его вместе с замком. Распахнул дверь:
- Вы пока устраивайтесь, а я за рыбой схожу, ушицу сварим.
- Степаныч, откуда рыба-то, наловить не успеем, да и снастей с собой нет.
Степаныч хитро улыбнулся:
- А у меня тут магазинчик таёжный на примете есть, там и наберу рыбки.- Схватил ведро и пошёл в лес.
Мы с Валерием Николаевичем не удержались и потопали следом за Степанычем по тропке. Метров через сто вышли к небольшому ручейку. Виска- так в тех местах называют ручей, вытекающий из озера в реку. В ручье шириной метра два были вбиты деревянные колья, постепенно сужая русло. Примерно, посередине загородка с маленькими ячеями, чтобы мелочь свободно уходила в реку. Чуть ниже ещё одна загородка, образуя маленькое водоохранилище. Степаныч приподнял верхний плетень, мы отошли в сторону. Через несколько минут плетень опустил на место. А в заводи плавали, плескались рыбы разных размеров. Мы их хватали руками за жабры и бросали в ведро.
- Ну, хватит на сегодня.- сказал Степаныч, поднимая вторую перегородку и давая оставшейся рыбе дорогу в реку.
К ночи мы сварганили та-акую знатнейшую уху, наперчили её, не жалея, и кайфовали, обожравшись до нехватки воздуха, слушая весёлые байки Степаныча и пошвыркивая крепкий чаёк.