Как горят вагончики.
Отвалявшись несколько месяцев на больничном, в свою сейсмопартию не удалось вернуться, и я попал в другой коллектив. База партия стояла в тайге, метрах в трёхстах от берега реки Обь и километрах в двадцати от села Локосово. На Новый год все ребята из топоотряда собрались у нас в вагончике, чтобы отметить праздник. Начальство разьехалось по домам, оставив дежурным, смотрящим за порядком, начальника топоотряда Д.
Днём народ наводил порядок, баньку протопили, мылись, стирались. Ребята, кто приехал на своей машине на работу, отпросились и по зимнику тоже уехали домой. Д. умудрился нажраться задолго до боя курантов, ходил по базе и выпрашивал звиздюлей. Я его путём ещё не знал, хотя у нас уже были стычки за эти пару месяцев с ним из-за его дурацкого планирования работ. Опыта руководства у него не было, но гонора хоть отбавляй. А мне Д. мелко мстил за споры и пререкания: лишил электронного тахеометра, и я с простым теодолитом тупо держал створ, а геодезические измерения выполнял коллега, совершенно не умеющий работать с инструментом. В результате брак, который приходилось переделывать.
Итак, расселись мы за столом, балаболим, выпиваем, а Д., пуская пьяные слюни, молотит всякую чушь. Не выдержав, один из парней маханул начальнику по физии, и тот, уткнувшись мордой в пол, захрапел. Я предложил:
- Давайте-ка утащим этого кадра к нему в вагончик. А то ещё уделает нам тут спьяну всё.
Мы взяли Д. за ноги-руки и унесли его в балок, положили на кровать. Внутри холодина, аж пар идёт. Растопили печку, потеплело, Д. начал распрямляться, укрыли его ещё, для верности, одеялом и ушли дальше праздновать.
Под пиканье радио сдвинули стаканы с водкой, поздравились, закусываем. Вдруг, замигала-замигала лампочка, стало слышно, как с перебоем работает дизель, а потом совсем заглох, и свет потух.
- Что за ерунда? Механик- гад нажрался, наверное.
И тут окно осветило зарево. Выглянули: горит вагончик, а отовсюду к нему сбегаются люди. Первая мысль, что горит балок, где жил Д.- мы же печку растопили, мало ли что- без присмотра. Мы бросились наружу, на ходу хватая кто тазики, кто вёдра, кто лопаты. Швыряем снег в огонь, с огнетушителей струи бьют, но всё бесполезно: балки сгорают в считанные минуты. Раздался истошный вопль нашей поварихи Раи:
- Мужики! Что ж вы стоите: там же человек внутри. Делайте что-нибудь!
Сквозь пламя угадывался силуэт мужчины. Он сидел на полу, навалившись спиной на кровать, и горел... Подступиться просто было невозможно из-за жара и мощного пламени. К тому же, начали рваться баки бензопил, которые стояли в балке. Чтобы огонь не перекинулся на соседние вагончики, стали забрасывать их снегом. Он шипел, тая на раскалённых стенах. Скоро всё закончилось. Тлели головёшки, тряпки. Рыдала повариха, мы мрачно смотрели сквозь дым на останки погибшего человека.
- Кто там мог быть?- гадали. В вагончике жили вальщики леса- три брата из Башкирии и Сашка- молодой мужик лет тридцати из Белоруссии, розовощёкий крепыш и весельчак по прозвищу Бульбаш. Братья уехали домой, а Сашку я видел вечером: он устроил постирушку в бане. Поговорили с ним о том, о сём, поздравили дру друга с наступающим Новым годом. А потом он, видно, развесил бельё над печкой, сам крепко выпил в одиночестве, уснул. Тряпка упала на печку, загорелась, а от неё пламя пошло гулять по балку. Сашка, возможно, задыхаясь, сполз с койки, и так и остался сидеть. А когда огонь повредил проводку, замкнуло, и во всём лагере вырубило свет. Таковы были позднее выводы пожарной комиссии.
Позвонили по телефону начальнику, и тот в новогоднюю ночь гнал машину километров триста к нам. Всё, что осталось от Бульбаша, сложили в ящик, убрали в холодный склад. Вызвали ответственного Д., но тот до сих пор не протрезвел. С заплывшим глазом и опухшей мордой вызывал лишь отвращение. Чувствовалось, что начальник еле сдерживается, чтобы не добавить ему ещё по морде. Он, сжав зубы, мрачно цедил:
- Ты обязан был всю ночь обходить вагончики и проверять людей...
Потом появились пожарники, милиция, какие-то комиссии. Что-то промеряли, опрашивали всех, подсовывали протоколы на подпись. Виновным был признан сам Сашка, естественно. Его тело, вернее, то, что от него осталось, загрузили в Газель, чтобы увезти в Белоруссию. Сопровождающим с водителем поехал литовец Ромас с намерением, после того, как передаст Сашу родственникам, заехать домой. Он жил в Калининградской области. Скинулись, набрали определённую сумму, и конверт с деньгами поручили отдать родителям Сашки.
Вечером меня вызвал начальник и сказал, чтобы я принимал топоотряд.
- Решай сам, что делать с этим Д. Я бы его выгнал к чёртовой матери!
- Куда он поедет, дома семья. Давайте его вычислителем оставим.
Впоследствие я пожалел о своём поступке. Д. саботировал работу, как мог. Умудрялся доставать водку через водителя. Пару раз, не сдержавшись, отвесил ему оплеуху. Но, всё же, худо-бедно доработали с ним до конца сезона.
На следующий год на другой сейсмоплощади мой вагончик, перешедший мне по наследству от Д., стоял предпоследним в ряду. А в крайнем жил наш зам.по хоз.части Юрий Андреевич- мужчина за шестьдесят лет- с женой Валентиной. Она работала у нас на складе взрывчатки, который находился метрах в трёхстах от лагеря. Каждое утро Валентина шла туда и выдавала взрывчатку буровикам. Когда Андреич уезжал в Сургут, мы ей помогали, рубили дрова, приносили воду.
Просыпаюсь рано утром, растапливаю печку, ставлю чайник. Всё неспеша, задания с вечера распределил, забот нет. Потеплело в вагончике, я лишь в спортивных штанах и тапочках на босу ногу. За окном темно и мороз тридцатиградусный. Вдруг замигала лампочка и потухла. Меня ,как ледяной водой, окатило- рефлекс с того года выработался- замыкание, значит, пожар. Выглядываю в окно и вижу, что к балку Андреича люди бегут с огнетушителями. Вездеходчик Юра палкой провода сбивает. Хватаю со стола фонарик и несусь туда тоже.
- Где Валя?
- Не знаю!- Юра отвечает.- Внутрь не зайти!
- А, чёрт!!!- Я кинулся в балок, светя фонариком сквозь дым и слыша крики на улице.
Горела деревянная обшивка стен, занялось постельное бельё, полыхали какие-то занавески. Дымина стоит, ничего не видно. Задыхаясь, ощупал пол, кровать, понял, что нет никого внутри, разворачиваюсь, чтобы выбежать наружу, и получаю струёй из огнетушителя в грудь и лицо. Едва успел глаза рукой прикрыть. Ребята с нескольких огнетушителей загасили пламя, пожар потух. Откашливаемся, отплёвываемся снаружи и видим, как, переваливаясь утицей, спешит-бежит от склада взрывчатки Валентина.
- Ой, мамочки, что тут случилось? Пожар? Юра вернётся- убьёт меня!
- Ладно, не кричи, всё обошлось.
Оказалось, что она, поленившись растопить печку, включила два мощных электрических обогревателя и ушла на склад. Проводка, естественно, не выдержала, коротнула. Когда приехал Андреич, вся база долго слушала, что он думает про свою жену.
- Бл...дь! Я сам ответственный за противопожарное состояние, и у меня же балок горит. А через два дня комиссия приезжает.
Срочно отправили машину в Сургут за стройматериалами, сняли с работы бригаду мужиков мастеровитых, и они, отодрав сгоревшую вагонку, обшили внутри всё по- новой. Но запах гари, по-моему, оставался до конца полевого сезона. Когда комиссия благополучно уехала, ко мне в гости пришёл Андреич. Выставил на стол литровую бутылку водки и пиво:
- Слышал, ты в огонь кинулся бабу мою спасать?
- Какой там спасать, Андреич. Просто проверить надо было, что внутри никого нет.
- Давай-ка выпьем с тобой, чтобы такое не повторялось больше.
Но, к несчастью, балки горели, горят и будут гореть. Виной, чаще, пъянка и нарушение техники безопасности- развешивают одежду возле печки, бросают бычки непотушенные. На следующее лето из-за непотушенной сигареты пъяным сгорел в соседней партии молодой мужик вместе с вагончиком.