Гринпис или ползком от косули.
В другой раз отправились мы вдвоём с племянником Андреем на охоту на солонец. По слухам, в тех местах появились кабаны. Идти было недалеко- тайга начиналась уже в километре от дома, где племяш жил. Ружья в разобранном виде уложили в рюкзаки, так как этот километр нужно было пройти и не попасться на глаза лесникам, милиции и прочим службам, которые могли нас, как браконьеров, поймать. А так, если кто поинтересуется- люди по грибы отправились...почему-то на ночь глядя.

Через полтора часа мы были уже на месте. Тёплый вечер, солнце не зашло ещё. Лось, косуля или кабаны выходят обычно на солонец в темноте, когда мы уже сидим на деревьях возле ямы, в которой когда-то была насыпана соль. Соль уже давно впиталась в землю, но звери приходят и вылизывают с наслаждением грязь подсолённую. Изредка мы подновляли солонец, приносили с собой пару пачек крупной соли и высыпали в яму. Статистика таких охот была не в нашу пользу- из пяти-шести засад мы возвращались с мясом, в лучшем случае, разок. Так что, когда приходили из леса пустыми, то ещё издали кричали матери Андрея- моей старшей сестре:
- Сегодня снова Гринпис!!!

Так вот, пришли мы, бросили рюкзаки под дерево на краю широкой поляны. На другой стороне этой поляны и был солонец. Подошли к яме, разглядываем следы, обсуждаем, какой зверь приходил, когда.
Вдруг, племяш замолчал, схватил меня за руку и приглушённо произнёс:
- Дядя, козёл!!!
Я сначала удивился: за что же он меня так обозвал?
Но тут Андрюха упал на землю и потянул меня за собой. Шепчет:
- Рогач на поляне пасётся, ползём к ружьям.

Я, как старший и наивно думающий, что умею профессионально ориентироваться на местности, пополз первым. Трава стоит высокая, маскирует наши тела, по-пластунски передвигающиеся странными галсами по поляне. Голову приподнимем, оглянемся: гуран (самец косули), не торопясь идёт за нами, пощипывая травку. Ветерок дует от него, запаха не чует, замечтался, коз-з-зёл...
Никак не могу выползти на нужное место, где рюкзаки с оружием. Зигзагами пересекаем поляну от одного края к другому. Племянник сзади шипит:
- Дядя, блин, корму опусти!

Наконец, уткнулись носами в рюкзаки. Торопясь и суетясь, развязали. Вздрагивая на каждый громкий звук, лёжа, собрали ружья, приподнимаемся над травой, оглядываем поляну. Козла нигде нет, услышал паразит, всё-таки, металлические щелчки.
Расстроились, a чтобы успокоить нервы, поели, что Бог послал, вернее, что жёны упаковали нам с собой (кстати, мне кажется, что на охоту с племянником мы ходили, в основном, не за мясом, а именно ради таких минут, когда вдвоём сидим в тихом лесу, лениво отгоняя комариков, хрустим свежими пупырчатыми огурчиками, макаем картошечкой и отварными яйцами в соль. Запиваем молоком и морсом, угощая друг друга. Беседуем за жизнь, он слушает мои байки, я его). Иной раз и водочку прихватим, грамм по сто выпьем, такая благодать...

Как начало темнеть, полезли на деревья и замерли там беззвучно до утра.
Всю эту ночь мы слушали рявканье "нашего" козла. По-видимому, понял и чуял, что мы затаились, сам не шёл на солонец и других косуль не пускал, отпугивая и предупреждая сородичей.

Утречком мы слезли с затекшими от неудобных поз телами и потопали в посёлок. Очередной раз "Гринпис!"