Таежные мародеры.

Ехали на вездеходе по мари( сухая пойма ручья, поросшая низким кустарником) и заметили в соснячке, клином выдающимся в болотину , избушку- зимовье. В глухой тайге всегда радуешься малейшему признаку присутствия других людей. Сделали привал, чай сварили. Пока я перебирал карты, аэроснимки, намечая дальнейший маршрут, двое моих рабочих обнаружили лабаз, сооруженный между двух деревьев на высоте метра 4, и полезли по лестнице наверх. Я узнал об этом, услышав истошный вопль одного из них. Пришел туда, спрашиваю:

- Вы за каким бесом полезли на лабаз ?

- Да интересно стало, - оправдываются.

-А чего орали?

- Там мешки с чем- то лежат. Я пошевелил- хрустят. Подумал, рыба сушёная. Так рыбки захотелось... Руку внутрь засунул, вытаскиваю, а в ней голова собачья. От неожиданности заорал и спрыгнул вниз.

- Ты б еще ноги себе переломал, мародер хренов, -проворчал я.- Короче, чай пьем, из зимовья ничего не брать.

Уехали, поработали, вечером поставили палатку, укладываемся спать, и тут один из кадров торжественно достает керосиновую лампу, подкачивает , зажигает фитиль и сверху вставляет закопченную стеклянную колбу.

Сам смотрит на меня в ожидании похвалы- как же, добытчик.

- Ты где взял? В зимовье?

- Ага.- улыбается.

Я сел на спальнике, разозлившись.

-Так, засранец, мы от того зимовья примерно в пяти километрах. Сейчас соберешься, возьмешь лампу и по нашему следу пойдешь туда. Лампу оставишь и вернешься.

- Саня, ты шутишь, да? - неуверенно, с надеждой спрашивает.

- Нет, не шучу. До сих пор пакостников у меня не было, чтобы местные о нас потом молву пускали, мол, экспедишники воры.

- Так ночь же. А медведь если?

- Ночи сейчас не очень темные, полнолуние, карабин мой прихватишь. В напарники возьмешь подельника своего, с кем лабаз шерстили. Вдвоем веселее будет. И учтите: на днях снова там поедем, проверю.

- Так давай тогда лампу и завезем- удивились воришки.

- Эээ, нет. Тогда вы ничего не осознаете. А так пройдетесь , страху натерпитесь и поймете, что воровать нехорошо, а в тайге тем более.

Повздыхав, оделись очень-очень медленно, надеясь, что я , все же, пошутил, и ушли в ночь, наверняка кроя меня последними словами. А у меня и сон пропал. Ходил вокруг палатки, сидел у костра, вслушиваясь, не хрустнул ли сучок под ногами. Заблудиться-то не могли, но ведь, действительно, какой шальной медведь мог их шугануть.

Тем более, что ночью всякий куст трусливого человека пугает.

Наконец, услышал их голоса. Идут, горланят, сигареты красными огоньками светятся.

Подошли довольные:

- Все, лампу в зимовье оставили, проверишь потом.

- Молодцы, верю. Только мы там больше не поедем.

Парни переглянулись:

- Блин, знали бы , оставили ее за поворотом, повалялись на лапнике и вернулись.

- Даа, все-таки, вас еще гонять и гонять надо , чтобы дурь городскую из башки выбить- вылез из палатки вездеходчик Миша..

После этого ни разу не заметил, чтобы кто-то из рабочих что-то где-то скомуниздил.