Нашёл в своих архивах статью лета 2016 года.

Машина Кремля изнутри: “Чтобы лохи цепенели”

COLTA.RU публикует материал, посвященный российскому федеральному телевидению, которое давно уже полностью подконтрольно власти и работает как единая пропагандистская машина.
Рассказывают три бывших сотрудника федеральных каналов и один действующий:

“Была летучка в феврале 2014 года, когда главный редактор сказал, что начинается «холодная война». Не информационная, потому что про информационную все уже понимали, она началась гораздо раньше.
А «холодная», которая для многих была атавизмом. Он сказал, что наступила эпоха, по сравнению с которой 70—80-е — детский лепет, поэтому те, кто участвовать не хочет, могут найти себе какую-нибудь другую сферу деятельности, вне информационного канала. А все остальные — welcome to the club. Ушли единицы, а все остальные остались.

После пятничных летучек в Кремле руководители приезжали на канал, собирали самых приближенных и на двоих-троих проводили встречу. Обозначали все акценты, после этого все спускалось рангом ниже. Политика канала была абсолютно непроницаемой, и это тоже часть «холодной войны» — все было предельно закрыто, никаких открытых обсуждений”.

“«Хунта», «укропы», «бендеровцы» — это для ведущих, для тех, кто в кадре. Для них эти формулировки оттачивались на узких встречах. Я ни разу не слышал, чтобы они непосредственно звучали в их адрес из уст главного редактора. На редакционных летучках формулировалась повестка. Понятно, что если это Украина, то надо осветить максимально полно, по одному сюжету в день обязательно из Крыма, Донецка, Киева. В марте 2014-го, после референдума, было традиционное задание — из Крыма не меньше одного оригинального сюжета в день, можно больше. Каждый день надо было рассказывать, как Крым развивается, как процветают науки и ремесла, растет благосостояние и радость вновь обретенных граждан.”

“…В отличие от грузинской войны, система была заточена идеально. Эта заточка делалась не за три дня и не за летучку. Неделями, месяцами, годами”.

“…Убежденных, как Мамонтов или Семин, людей, которые верят во все это, не так много. В основном все такие, как Дмитрий Киселев, тролли 50-го уровня — или как он там себя называет. Среди них процентов 40—50 ходило на Болотную, и им все это категорически претило. Но они не уходили, причины банальные — семьи, кредиты. Плюс все понимали, что уходить некуда. Кто-то топил свое горе в вине, кто-то ушел в наркотики, кто-то ни в чем не топил, а уходил во «внутреннюю эмиграцию», в выходные дни читая книжки и стараясь забыть обо всем, что было с понедельника по пятницу. Для меня самого это была, не побоюсь пафоса, трагедия. Я понимал, что в течение полутора лет занимаюсь довольно постыдными делами.

Моя социология, ничем не подтвержденная, кроме моих ощущений, такая. 50% на канале было таких, как я, 25% убежденных, а остальные 25% — просто те, которым абсолютно все по херу. Если бы к власти пришел Ходорковский и организовал свой канал, они бы там работали, если бы к власти пришел фашист, они бы работали на него… Если ситуация вдруг резко поменяется, эти люди не в состоянии будут вернуться к нормальной журналистике и к нормальным стандартам — просто потому, что они их не знают. Нужно будет их всех люстрировать, выкидывать из профессии. Набирать полностью новых, по-другому их учить”.

“…В пятницу в 12 часов дня была летучка в Кремле, куда приезжали все главные редакторы. Главный редактор нашего канала получал печатный план, где все написано: как, что, кого лучше пригласить в качестве экспертов.
Фактически методичку, стопочку листов А4 сантиметром толщиной. Во время этой летучки главный редактор делал какие-то пометки, коррективы прописывались карандашом прямо внутри. Мне приносили часть листов из этой папки, я по ней работал как по плану. Кремлевскими летучками руководили разные люди. Давным-давно Алексей Алексеевич Громов это делал. Потом их проводил Дмитрий Сергеевич Песков. Когда пришел Дмитрий Сергеевич, поначалу было ничего. А потом уже так просто к нему стало не подойти — здесь письмо, здесь запишись. Началось какое-то поклонение Пескову, он стал а-ля «Путин — это я»."

“…Ручной режим распространялся даже на погоду. Вот надо срочно пригласить Вильфанда, чтобы он сказал, что будет страшная зима. Есть общая тенденция нагнетать, что они от нас зависят — сейчас мы вам газ не пустим, и вы все замерзнете. Они и трындели все время: «Нас ждет холодная зима»."

“…Кто делает настоящую пропаганду на Первом и на «России» — все прекрасно понимают. Ипотека, долги, семейные проблемы. И все-таки я не могу ответить — почему. У меня схожая история: я живу на съемной квартире, осенью буду брать кредит на покупку жилья, но я не понимаю, как можно заливать людям в уши дерьмо. Я всегда думаю в таких случаях о своей матери — она и так уже зомбирована до такой степени, что я иногда не понимаю, о чем с ней говорить, кроме домашних дел. У нее постоянно трещит Киселев, вещает Мамонтов, а я думаю: «Как я могу обманывать свою мать?» Чувствую, что тоже закладываю туда кирпичик”.

Телевидение — это бизнес. Все всё время обсуждают рейтинги, что смотрит аудитория. «Больше ада» всегда смотрят хорошо. Как это говорится на телевизионном жаргоне — «чтобы лохи цепенели».