Непредусмотренное дополнение к главе № 4

„Да, прав Коровьев! Как причудливо тасуется колода! Кровь!“

(Михаил Булгаков „Мастер и Маргарита“)

Ну что же, терпеливые читатели, по непредвиденным обстоятельствам, нам придется еще немного задержаться возле дома-утюга, т.к. исторически сложилось так, что мне нужно было еще раз там побывать, и я решила совместить свое „второе пришествие“ (в новейшей истории ) с посещением музея дома-утюга. Как я уже писала в примечаниях к главе № 4, в настоящее время и по 9-ое декабря там развернута выставка „Фахверк.1611“: Строительство. Жизнь. Защита. История нашего дома. („FACHWERK.1611“: Bauen. Leben. Schützen. Die Geschichte unseres Hauses)

Я не буду подробно рассказывать о выставке. Кое-что из того, что там представлено, вы уже прочли в главе № 4. Добавлю только, что внутри дом выглядит еще миниатюрней, чем снаружи, и кажется просто крошечным кукольным домиком. Самый верхний этаж закрыт для посещения. Можно осматривать подвал и первый и второй этажи. На первом этаже экспонируются несколько подлинных фрагментов балок фахверковых домов,

средневековая помпа

и колодец, глубиной 6 м, выкопанный еще в 1620 году.

На каменной подставке для ведра к решетке, прикрывающей колодец, привязана кружка и ее даже разрешается бросать вниз, чтобы убедиться, что колодец действительно глубокий.

На втором этаже выставлен макет старого города.

Над этим макетом, состоящим из более 120 моделей домов Хаттингена, выполненных в масштабе 1:100, с 2013 года работает житель города Йохан Виттмерс (Johan Wittmers), и, когда мы вошли в эту комнатку, он как раз там и трудился над очередной деталью своего детища.

Но моя цель, любознательные читатели, не описать выставку, а попытаться передать вам то, что поразило меня больше всего.

Надеюсь, что вы, не забыли, что в главе № 4 я писала, что последними владельцами дома-утюга была еврейская семья Абрахам (Familie Abraham), которая была депортирована и считается пропавшей без вести. В музее-дома утюга около кассы выставлны буклеты, рассказывающие о судьбе этой семьи, а также о трагической судьбе родителей Зельмы Абрахам – семьи Кан (Familie Cahn). Я не буду подробно описывать историю этих семей, скажу лишь, что оказывается обе семьи были депортированы и уничтожены. Спаслись лишь три сына Альфреда Абрахама от первого брака, которые в 1939 году эмигрировали в Парагвай. Им повезло.

Трагическая судьба этих двух семей не может оставить равнодушным никого. И при всем при этом...Точно так же, на самом видном, я бы даже сказала, на почетном месте, в витрине под стеклом помещены экспонаты, рассказывающие о судьбе не последнего владельца, а последнего квартиросъемщика дома-утюга. Это был уроженец Хаттингена Отто Вольгемут (Otto Wohlgemuth) – писатель, поэт, худоджник.

Отто Вольгемут был шестым ребенком из тринадцати в самой обычной бедной шахтерской семьи, и исключительно собственным усердием и способностями он сумел вырасти от шахтера до библиотекаря, параллельно занимаясь творчеством – поэзией, литературой, живописью. Отто Вольгемут – гордость хаттингенцев, его именем названа одна из улиц города, и все было бы прекрасно и замечательно...Но!!! Если бы не одно „маленькое но“!

На сайте дома-музея едва упоминается о том, что Отто Вольгемут был членом Национал-социалистической партии (Nationalsozialistische Deutsche Arbeiterpartei (NSDAP), аВикипедии сказано вскользь, что крайняя нужда заставила его быть не членом партии, нет, а лишь кандидатом и что он так никогда и не стал членом этой партии. При денацификации (Entnazifizierung) Отто Вольгемут был признан „не особенно изобличенным /втянутым“ - (als nicht besonders belastet eingestuft) (специалисты, подскажите, пожалуйста, я правильно перевела?)

В связи с этой формулировкой, мне вспоминается пронзительный роман Клауса Манна (Klaus Mann) „Мефистофель“ („Mephisto“), на протяжении которого развивается тема „художник и власть“, где читатель вместе с главным героем – талантливым актером Хендриком Хёфгеном (Hendrik Höfgen) волей-неволей сначала начинает понимать, а позднее приходит к горькому, но запоздалому выводу: нельзя играть с властью ни в какие игры. Не бывают члены партии понарошку.Нельзя быть ни членом, ни кандидатом в члены преступной партии и оставаться чистым и незапятнаным. Так не бывает. И тем не менее в 1954, в связи с 70-летием, а пять лет спустя и 75-летием Отто Вольгемута, Хаттинген всякий раз широко чествовал своего земляка.

Но в конце 50-ых годов Георг Бройкер (Georg Breuker) – писатель и поэт, друг юности Отто Волгемута, вновь публично поднял тему деятельности Отто Вольгемута в национал-социалистической партии.

Неожиданный удар от друга, смерть жены стали тяжелым испытанием для Отто Вольгемута и сильно подкосило его здоровье. И тогда в 1961 году в Хаттингене происходит неслыханное: Хаттингенские городские власти, общественные организации приглашают Отто Вольгемута вернуться в его родной город и предоставляют ему право проживания в памятнике архитектуры – в доме-утюге, в том самом доме, владельцы которого были убиты представителями той самой партии, к которой Отто Вольгемут имел далеко не косвенное отношение. В доме-утюге он и прожил последние 4 года своей жизни. На фотографии вы видите почетную грамоту (die Ehrenurkunde), выданную Отто Вольгемуту, в связи с его 70-летием, и ключ от дома-утюга.

Вот уж действительно: как причудливо тасуется колода! (с)

И, читая все эти материалы, мне начинало казаться, что то ли я чего-то не понимаю, то ли мир сошел с ума: в память о депортированных и погибших от рук нацистов последних владельцах дома, в котором в настоящее время и находится музей, - скромный черно-белый буклетик возле кассы, выполненный из самой обычной бумаге для копирования даже не для лазерного, а обычного принтера, а жильцу дома – пусть не члену, а кандидату в члены национал-социалистической партии - почет, слава и уважение.

Я все понимаю, понимаю, что сам он лично никого не сжигал в печах, не отдавал приказы зачищать деревни, но он был кандидатом в члены преступной партии, то есть тем самым поддерживал режим, и для меня этим сказано все. Я разговаривала со своей знакомой немкой на эту тему, и она привела контраргумент, что и в бывшем Союзе тоже устанавливали памятники и называли улицы в честь кровавых диктаторов, а сотни тысяч простых коммунистов не были повинны в том, что происходило в ГУЛАГе. Но...Я останавливаюсь, дабы не превращать мой стилизованный „роман в пути“ в политическую трибуну. Я лишь помещу здесь отсканированные фотографии с черно-белого буклета, рассказывающего о судьбе последних владельцев дома-утюга, и пусть их тихие печальные глаза обратят наши с вами глаза, сострадательные читатели, зрачками в душу. Кстати буклет, посвященный выставке „FACHWERK.1611“: Bauen. Leben. Schützen. Die Geschichte unseres Hauses“ – цветной, яркий, выполнен на прекрасной дорогой глянцевой бумаге. Право слово: чудны дела твои, Господи. (с)

Что ж отдадим дань памяти невинно убиенным

и...поговорим о приятном. Только это произойдет чуть-чуть позднее. В продолжении нашего путешествия я расскажу вам, неутомимые читатели, о том, кто мне встретился в пути и кто явился наглядным примером, кто и как может и должен работать в туристическом бизнесе.

Продолжение следует

Немецкий язык