Показатель человеческих взаимоотношений и слово "чаевые"
В XIX веке чай в купеческом, мещанском, в низшем и среднем чиновничьих кругах выступал верным показателем человеческих взаимоотношений. По словам Полякова, если на вопрос любопытствующего человека об отношении друг к другу интересующих его лиц, он получает ответ "они вместе чай пить ходят", то можете быть уверены, что у них отношения самые сердечные. А если скажут "который день чай пить врозь ходят", значит, крепко поссорились.
Чаем определялась степень гостеприимства и знания правил приличия. "Если вы приглашаете к себе кого-нибудь в гости и по недогадливости или рассеянности не попотчеваете чаем, - пишет Поляков, - то, рекомендую вам, вас запишут в число не знающих приличий гостеприимства", - и приводит к этому замечанию характерный разговор двух кумушек: " - Что же вы так скоро? - спрашивает одна другую. - Да что, не стоит... наскучило... Сидела, сидела, инда пересохло во рту...
- Неужели вас и чаем не напоили? - Нет!
- Ну, да известно что... Люди так... пустые люди..." Зато после угощения чаем - совсем другой разговор и, естественно, не осуждение, а похвала хозяевам:
" - Ну что, матушка, как вас там приняли? - спрашивает одна другую.
- Чудесно, матушка, чудесно; как только пришла, не успела ввалиться, сейчас подали чай, и с сухарями, и с булками, отличный чай, насилу выкатилась..."
Непостижимую магическую силу чая над москвичами Поляков описал в сцене, списанной с натуры:
"Если, например, один приглашает другого идти куда-нибудь, но тот не хочет и отговаривается: - Некогда... - Пойдем.
- Ну зачем я пойду? Что мне там делать? - Экой чудак, пойдем, - говорит первый, - зайдем, чайку попьем".
И после такого резона второй отправляется с приятелем куда угодно.
Привязанность к чаю заставляла москвичей не всегда вести себя разумно. "Привязанность к чаю не имеет границ, - замечает Поляков. - Так, например, самый последний бедняк скорее откажет себе в пище, в одежде, но никогда не лишит себя удовольствия попить чайку. Он работает нередко для того только, чтобы приобрести несколько копеек, которые он по получении тотчас же относит в мелочную лавку за несколько золотников чая, чтобы отвести душу, как выражаются простолюдины".
М.Н. Загоскин в очерке "Ванька" рассказывает о московском извозчике - "ваньке", который обругал встречного лихача и на вопрос седока, за что он его так, ответил:
" - Да как же, батюшка! Вот этот с рыжей-то бородою, - ведь я его знаю, он из нашего села, четыре года извозничает, а домой гроша не прислал: все на чаю пропивает".
Тогда родилась пословица: "По чаям ходить, добру не быть", имеющая в виду хождение пить чай в трактир.
В сороковые-пятидесятые годы XIX века появилось словосочетание "на чай". "В Москве редко просят на водку, всегда на чай", - отметил Поляков. В.И. Даль в "Толковом словаре" приводит поговорку: "Ныне уж нет сбитню, а все чаек; не просят на водку, а просят на чай". Слово "чаевые" появилось позднее, сначала оно имело другую форму: "начайные", именно в такой форме знает его Даль. Появившись в Москве и центральных губерниях, понятие и слова "на чай" к концу века стали употребительны по всей России.
В "Толковом словаре" под редакцией Д.Н. Ушакова (1940 г.) объясняется: "На чай (давать, брать) - награждение за мелкие услуги сверх жалованья (дореволюционный обычай)". Но языковед поспешил: обычай, казавшийся ему изжитым, и выражение - ушедшим из живого языка (как, впрочем, и приветствие "чай да сахар!", снабженное пометой: "устар."), продолжали существовать, и, более того, лет десять-двадцать спустя само явление "награждение за мелкие услуги" и выражение "на чай", наряду с термином "чаевые", возникшим на грани XIX и XX веков, захлестнули страну, и в "Словаре русского языка" 1984 года "чаевые" и "на чай" фигурируют уже как общепринятые современные выражения, без всяких помет и оговорок, хотя, наверное, стоило бы пояснить, что теперь это не "плата за мелкие услуги", а узаконенные обычаем поборы, не имеющие к "услугам" никакого отношения.