Литературный чай "Серебряного века"
Домашний чай в домах литературной, художественной, научной интеллигенции, сохраняя черты и прелести вообще домашнего чая, с оживленной беседой, шутками, музыкой, зачастую превращался в серьезный профессиональный разговор.
Андрей Белый в книге воспоминаний "Начало века", говоря об эпохе поисков мировоззрения, пишет: "Чайный стол С.М.Соловьева - эмбрион академии, в которой родители моего друга Сережи и я с другом, различаясь в возрасте, - заседающий центр, где, себя ища, начинаем законодательствовать"; глава, рассказывающая о приезде Блока в Москву и знакомстве с ним, называется "За самоварчиком": "Сидели за чаем веселой пятеркой. Блок юморизировал, изображая себя визитером с перчаткой в руке, наносящим визит обитателям синих московских домков..."
В 1910 году "молодые символисты" (так принято называть Андрея Белого, Александра Блока, Сергея Соловьева и их друзей и единомышленников) организовали издательство "Мусагет". "Редакция помещалась на Пречистенском бульваре, близ памятника Гоголю, - рассказывает о нем Б.А. Садовской, поэт, входивший в этот кружок. - На стенах портреты Гете, Шиллера, Канта, Толстого, Соловьева и прочих русских и немецких писателей. В кухне постоянно кипел самовар. Пожилой хмурый артельщик разносил сотрудникам чай в больших чашках и мятные пряники".
Борис Александрович Садовской - интересная фигура русской поэзии "серебряного века" и имеет прямое отношение к теме этого очерка.
Настоящая фамилия его Садовский, но он изменил в ней одну букву: вместо Садовский - Садовской, так говорили и писали в XVIII - начале XIX века. Прошлое он любил и знал глубоко, им написан ряд интересных исторических рассказов и повестей, в пушкинских временах он чувствовал себя гораздо более на своем месте, чем в современности.
"Я застал еще старую историческую Москву, - пишет Садовской в автобиографических набросках, - близкую к эпохе "Анны Карениной", полную преданий сороковых годов... Трамваев не было. Конки, звеня, пробирались по-черепашьи от Разгуляя к Новодевичьему монастырю. Москва походила на огромный губернский город. Автомобили встречались как исключение; по улицам и бульварам можно было гулять, мечтая и глядя в небо. Арбат весь розовый, точно весенняя сказка. Развалистая дряхлая Воздвиженка, веселая Тверская, чинный Кузнецкий. У Ильинских ворот книжные лавочки, лотки, крики разносчиков. Слышно, как воркуют голуби, заливаются петухи. Домики, сады, калитки. Колокольный звон, извозчики, переулки, белые половые, знаменитый блинами трактир Егорова, стоявший в Охотном ряду с 1790 года. Еще живы были престарелый Забелин, хромой Бартенев, суровый Толстой. В Сандуновских банях любил париться Боборыкин. В Большой Московской можно было встретить Чехова, одиноко сидящего за стаканом чая".