Почему ушёл от ответа? Я же сказал - у меня он был тогда, в 1994, точно такой же, как и у моих местных знакомых. Очень отстранённый. Потому что я тогда плохо представлял себе, где вообще эта Руанда и о чём там базар.

Но даже после того, как я потом хорошо походил по Эфиопии, а это лишь немного севернее Руанды, мой взгляд на ту ситуацию не особо изменился. Не было личной привязки. Вот в Эфиопии я вписался за негритянского парнишку, нашего проводника, когда его начали убивать местные за то, что он увёл у них таких жирных туристов. Я полез в драку, вырвал его из клубка тел и потом ещё три недели ходил с подвывихнутым плечом. Потому что была личная привязка. А с хуту и тутси её не было и уже не будет, наверное.

Вот с Россией и Украиной личная привязка есть. Причём с Россией гораздо большая, ведь я сам оттуда. И поэтому отношение у меня сейчас к России, наверное, как у Ремарка к нацистской, но родной ему Германии, из которой он бежал.