Некоролевский гамбит.

Лерочку Маргарита нагуляла к концу пятого курса, поэтому о преподавательской карьере в городе пришлось забыть. Залетный мажор Валера Ш. путем резкого сомнения неоригинально открестился от отцовства. Так и сказал, знаем мол мы вас, доярских. И затушил между будущими родителями сигарету, лишив их всякого шанса на диалог. Мысли у Маргариты бродили всякие. Но достаточно быстро она смогла подняться над ситуацией и ребенка своего всей душой полюбила еще до рождения. В отведенное время на свет появилась новая жительница планеты Валерия Валерьевна, отец - прочерк, мать - дура.

Девицы вернулись к Маргаритиным родителям, Лерочке нужно было где-то подрасти. Посередине их села в старом поповском доме находилась начальная школа, которую в ближайшие годы планировали закрыть. Маргарита Владимировна продлила школе агонию, в срок подхватив там последнюю вакансию. Когда-то она и сама здесь училась, а потом ходила в соседнюю Сосновку, в восьмилетку. Подобная биография ожидала и дочь.

К тому, как Лерочке идти в первый класс, в учебном заведении числились восемь учеников. Село доживало, уехавшие не возвращались, а оставшиеся своим тихим чередом уходили в мир иной. Улица в сотню домов, когда-то живая и многоплановая, стала напоминать неухоженный рот с пропущенными зубами. Считалось особенной удачей для наследников продать дом на дрова, но чаще наследие просто бросали. И тогда хозяйство зарастало по самую крышу, а сады постепенно дичали. Примерно в половине домов вершилась еще какая-никакая жизнь, но вместе с коронками редких дач они лишь подчеркивали собой умирающий интерес к селу со стороны эволюции. Поговаривали, кто-то хочет построить здесь то ли свиноферму то ли объект неотуризма с баней и охотой, но в целом, новым школьникам взяться было неоткуда.

В первый класс Лерочка шла одна. Маргарита Владимировна ездила в районо с просьбой разрешить в этом году последний набор, приведя в аргумент второго возможного первоклассника, и тогда детей будет десять. А это почти полкласса, это нельзя игнорировать, это живые души, личности, хоть пока и растущие! Районо отказал второму первокласснику, но набор разрешили - пусть растущие личности все же немного окрепнут перед будущим. Все три класса сидели в одном помещении, по ряду на класс, а Маргарита Владимировна была у них и директором и завучем и одной учительницей по всем предметам. Не спрашивайте у меня, как такое возможно. Возможно.

А Генку Михейчикова в первый класс не взяли, у него был синдром.

Соседка родила Генку глубоко за тридцать, имея к тому пятерых детей. Отец вечно пил и скандалил. А тут вышло, что и сын никак не мог быть полезен в хозяйстве. Поэтому Генка с утра уходил за ворота и посвящал день изучению родного края. С геологической точки зрения он ковырял почву на полях, потом часами сидел на корточках вблизи дороги, выглядывая машины и автобусы, и параллельно курировал нерегулярные потоки пассажиров на местной остановке. Юный исследователь проверял надежность сельских тропинок и высоту травы на пастбищах, прокладывал тушкой мятые лабиринты в пшенице, плутал в частоколе кукурузы, удивляясь, что выход у нее там же, где и вход. Намеревался, бывало, пролезть внутрь гороховых зарослей за молодыми стручками - безуспешно! - и тогда сбивал колорадских жуков с картошки, раз уж таковые попадались ему на пути... В общем, дел у Генки было невпроворот. В свободное от дел время тоже было чем заняться. Его видели то тут то там у чьего-нибудь забора, а то и на подворье, если калитка вдруг оказывалась не закрыта. Ну и на мусорках за домами, это святое. Он присутствовал на всех маломальских событиях в жизни односельчан, ел с рук, мычал, прятался за пухлыми ладошками. А случалось и вышибал слезу из особо тонких и чувствительных сельских душ, большинство из которых к вечеру были изрядно расслабленны алкоголем. Ребятишки от него драпали или сами гоняли за беспонтовостью, но по факту к Генке привыкли и не замечали - ни вреда ни радости он не приносил. А когда вечером соседка сиреной звала его ужинать, Генка вспархивал мотыльком и как мог поспешал на голос матери.

Его-то Маргарита Владимировна и прочила в Лерочкин класс. На лекциях по педагогике им рассказывали о подобных случаях, о сложностях, о трудностях, о возможностях и перспективах, о динамике и прогрессе. И Маргарита задумала принести своими действиями пользу обществу, чем хоть как-то задобрить ангела. Да и соседку было чисто по-матерински жаль. Что значит, необучаем? - снова и снова проигрывала Маргарита в споре методисту из отдела образования. Все когда-то случается в первый раз. Генка был ее шанс, о нем еще в газете напишут!

В обход районо Маргарита предложила Генкиной матери отдать сына в обучение, терять ведь нечего. И теперь они с Лерочкой каждое утро забирали Генку в школу, он все равно с самого ранья терся у их ворот.

К зимним каникулам Маргарита Владимировна выбилась из сил. Генка был неумолим. В процессе отскульптурирования нужных компетенций не дал снять с себя ни пылинки. В обучении продемонстрировал невиданный по стойкости иммунитет к пониманию очевидных казалось бы вещей. В вопросе формирования новых поведенческих моделей с себе подобными проявлял завидную резистентность. Но злиться и накапливать справедливое негодование Маргарита Владимировна не могла - в силу широты и щедрости души, да и зарождавшегося в глубинах профессионализма, не без этого. Наоборот, прониклась привычкой и симпатией к своему бесперспективному протеже. Педагогический талант позволил ей вместо обучения открыть в нем редкие для ученика качества - послушание, готовность к обучению (готовность тоже считается!), удивительную целеустремленность к одному ему известным целям, беспрецедентное смирение с отсутствием прогресса, и даже нечто весьма здоровое - пофигизм. Генка завоевал Маргаритино сердце вниманием к ее речам и непрерывной благодарностью за все ее тщетные попытки, так ей виделось. Она таяла от этой кривой улыбки и вечноизвиняющегося выражения раскосых глаз. А сквозь перипетии педагог с настойчивым усердием пыталась понять, что происходит в этой странной детской голове. Ведь если понять, как там оно работает, можно подобрать ключ, нет?

А Лерочке в первом классе делать было нечего. Она могла бы сразу в четвертый, как все дети учителей.