Кока.

Попал ко мне в бригаду на сезон рабочий-молдованин. Звать его было Кока Никифор Саввович. Обычно сразу прилипают прозвища к рабочим. А тут ничего придумывать не надо- так к нему подходило это круглое слово- Кока. Маленький лысенький мужичок. Было ему 30 лет, только что с зоны откинулся, отсидел 10 лет от звонка до звонка. Расспрашивать не принято, за что отбывал, но за несколько месяцев о чём только не переговоришь в палатке, особенно перед сном или в непогоду. Грабил Кока сельские магазины с напарником. Однажды ночью тащили награбленное, а он из кассы мелочь выгреб, ну и монету в руке сжимает, там какой-то бугорок, он его поскребёт, а потом рукой пот вытирает. Когда добычу принесли домой, напарник глянул на Коку и остолбенел- тот стоял в индейской боевой раскраске- весь в каких-то красных полосах.

На монетке оказалась специальная краска несмываемая. Пришлось Коке затаиться, но милиция вышла уже на их след.

Ночью он бежал в сторону Румынии, умудрился перейти границу и дошёл до Югославии, там устроился у какого-то дельца. Кока рисовал неплохо, помогал оформлять сувениры на продажу.

В один неприкрасный для Коки день приехали местные вежливые менты и увезли его с собой. Передали его не менее вежливым советским коллегам, распрощались. И тут наши менты, то есть КГБ, сняли с себя маску вежливости и отлупили Коку от души. Потом его ещё часто били, пока не отправили по приговору на зону.

Так что ничего хорошего в жизни он не видел. А тут тайга, свобода, так ему всё нравилось... Надо сказать, он был очень вежливый человек, бранного слова не услышишь.

Вообще, мне пришлось практически все полевые сезоны работать с бывшими зеками, одного встречал, который ещё при Сталине по малолетке сел. Благодаря этим людям, я отучился сквернословить, так как за базар нужно отвечать. Правда, зато я стал хорошо "ботать по фене".

В основном, все начитанные, доброжелательные люди, причём, чем больше срок за плечами, тем большим спокойствием навевало от этого человека.

И резкий контраст, когда приходил рабочий после двух-трёх лет отсидки. Мат-перемат, жаргон и пальцы веером. Таких приходилось перевоспитывать или избавляться от них.

В тайге без шуток-подколок не проходило дня. Кока очень переживал, что на голове у него не осталось волос, и наш водитель Миша ему предложил испытанный метод. Нужно заварить в крутом кипятке пихтовые ветки, дождаться, когда подостынет отвар, чтобы кожа терпела, намочить полотенце, обмотать им голову и сидеть, периодически поливая себе на темечко этим настоем.

Несколько дней по вечерам мы едва сдерживались, чтобы не расхохотаться, видя серьёзного Коку, восседавшего на чурбаке в чалме и с ковшиком в руке. Потом полотенце снимет с себя и в два маленьких зеркальца голову рассматривает. А Миша подойдёт и поощрительно:

- Молодец, Кока! Вот, уже и пушок появился....

Как-то настреляли глухарей, и Кока сел их ощипывать. Вдруг, замечает, что по рукам ползают насекомые. А дичь же сильно блохастая- вшивая, только птичьи паразиты на человеке не приживаются- температура не та.

Всплеснул Кока руками:

- Ой, кто это такие?

- А это, Кока, вши бельевые у тебя завелись, похоже...

Тот с отвращением начал скидывать с себя одежду, прожаривать на костре. Прожёг воротник у свитера, рубашку, спальник дымился, мы ему обьясняем, мол, шутка, но он продолжал портить вещи. С тех пор Кока близко не подходил к дичи.

Осенью в тайге повылазили грибы, буквально, топчешь их ногами. Кока обрадовался, так как раньше их не видел. И взялся собирать всё подряд, почему-то, в основном, несъедобные- мухоморы же такие яркие, красивые. К вечеру кузов вездехода был завален, а Миша чуть не выл, так как он готовил всегда ужин и приходилось эти грибы перебирать и чистить. В конце концов, мы сказали грибнику, что он будет сам обрабатывать свою добычу. Посидев вечерок у костра с несчастным видом, в одиночестве чистя грибы, Кока забросил собирательство и только вздыхал тяжело, проходя мимо грибных полянок.

Ещё ранней весной, когда в тайге снег лежал, Кока наткнулся на кучку замёрзшего лосиного помёта. Заинтересовался...

Естественно, чья-то добрая душа ему сказала, что это такие лесные орехи, очень полезные дя мужской потенции.

Тот удивился и начал нагребать их себе в карман телогрейки, но услышав наш дружный хохот, пригляделся к "орешкам", а потом, плюясь, стал выбрасывать всё добро из кармана.

Осенью шли мы тропе звериной и наткнулись на свежую медвежью лепёшку. Судя по всему, косолапый пасся перед этим на ягодниках. Такое красочное "варенье" лежало перед нами. Как всегда, Кока приостановился, и сразу с готовностью ему подсказали:

- Знаешь, Кока, когда у охотников сахар заканчивается, то они используют это варенье к чаю...

Тот задумчиво ковырял прутиком в какашках, я подошёл к нему и попросил:

- Кока, пожалуйста, не надо, у нас есть ещё сахар.

- Да, нет, я же просто так, посмотреть....

Однажды водитель Миша попросил Коку нарисовать его возле вездехода. Тот взял лист бумаги, карандаш и быстро набросал рисунок. Там был изображён вездеход, а рядом натянутый марлевый полог. Мишка удивился:

- А я-то где?

- А ты, Миша, под полог от комаров спрятался...

Как-то шли мы с теодолитным ходом по лесу. Вездеход остался на старом профиле, рабочие рубили визирку- узкую просеку, а я с инструментами делал измерения.

Прорубились они в очередной раз метров на 150, слышу- зовут меня. Подхожу, визирка упёрлась в два мощных листвяка, рубить же их не будешь, спрашивают, с какой стороны обойдём деревья. Я прошёл вперёд, заглянул за дерево, а оттуда на меня смотрит медведь- метрах в 5-6 стоит. Резко развернувшись, я рявкнул:

- Медведь!!!

И мы понеслись по визирке назад галопом. Кока бежал рядом, через плечо у него была моя двустволка, спрашиваю:

- Что в патронах заряжено?

- Картечь...

- Так чего бежим?

Остановились, медведя и близко не видно. Переломил стволы, а там дробь на рябчика. Вот так бы этой "картечью" причесали мишку, и чем бы потом всё закончилось, неизвестно...

- Кока, а что такое картечь в твоём понимании?

- Ну, дробь всякая...

Уже первый снежок лёг, прислали нам студента Колю- типичного городского жителя на практику. И Кока над ним шефство взял, уму-разуму его учит, решив, что за лето сам стал настоящим таёжником. Про следы рассказывает, про повадки звериные. Коля показывает на свежий след белки, спрашивает, кто это прошёл. Кока ему важно отвечает:

- А это, Коля, сохатый недавно пробежал...

Коля посмотрел дальше и увидел, что след у сосны обрывается.

- А куда же он потом подевался?

Кока замялся, думает, что бы такое ответить умное.

Кто-то из ребят подсказывает:

- А дальше, Коля, сохатый услышал, что мы идём, запрыгнул на дерево и сидит там сейчас на ветке, копыта свесив, и шишки грызёт...

Зашли мы в осинник, в котором, видно, в прошлую зиму лоси долго стояли. Кора почти на каждом дереве погрызена зубами сохатых. А так как снега зимой в тайге много, под два метра наваливает, то и лоси высоко дотянулись. Кока тут как тут:

- Смотри, Коля, как медведь в тайге участок свой метит. Кто выше дотянется когтями, тот и хозяин участка.

Коля взглянул на царапины на дереве на высоте под четыре метра и удивленно покачал головой:

- Да-а, здоровые тут медведи....

Попав в колонию, Кока сразу сказал начальнику, что он хорошо рисует, надеясь увильнуть от тяжёлой физической работы.

- Та-ак. Художник, значит... Ну, пойдём, покажу тебе фронт работы.

Довольный Кока семенил за офицером, радуясь и думая, что будет готовить какие-нибудь транспоранты, оформлять стенды.

Начальник подвёл Коку к стройплощадке:

- Вот тебе цемент, песок, кирпичи. Чтобы за неделю нарисовал мне на этом фундаменте кирпичный сарай. Держи схему.

Так наш Кока освоил специальность каменщика.

Рисунок: на куске обёрточной бумаги Кока быстренько нарисовал меня в профиль.