Письма деревенские
Письма деревенские -
Как сводки фронтовые.
Несут они известия
Оттуда, - где родные.
Конвертичек вскрываю
Очень осторожно я.
Немножко помечтаю -
Вести в нём хорошие.
Почерком знакомым
Выведены строчки
О бедах рядом с домом -
До последней точки.
Мужчины, всё, уходят, -
Исходят мужики.
В деревне остаются
лишь бабы, старики.
Всё вокруг хиреет,
Рушится, стареет...
*****
При таком раскладе
Душа совсем в разладе.
Ну что же мне ответить,
Чем родных приветить?
Вчера позвонила из деревни сестра Викторина. Сообщила о том, что пришла с похорон Марийки Лосевой, дочери Валентины Петровны и Виктора Ивановича Грибовых, наших бывших учителей.
Марийку помню белокурой миленькой девочкой, которая была намного младше меня. И вот, теперь её не стало. Умерла от рака. Печально.
Сижу за тысячи вёрст, а душа моя летает где-то там, в родных краях. Где нет, уже, многих деревенских ровесников, почти полностью сменились соседи.
В прежние времена с радостью ездила в отпуск к родителям. Сойдя с автобуса на тракту, проходящем мимо чуть повыше села, вдыхала полной грудью родной деревенский воздух. Оглядевшись вокруг, глянув в сторону лесочка на склоне пологого холма над деревней, домов на околице, синеющей где-то внизу Ангары, направлялась со своими клунками и чемоданом вниз по улице, в сторону нашего дома. По дороге встречались, радостно приветствовавшие, знакомые.
Теперь же, при мысли о поездке в родные края, больно сжимается сердце. Практически не осталось ровесников, - кто-то уехал, а многих уже нет. И буду я, с волнением, спускаться от тракта, встречая редких прохожих, с любопытством бросающих взгляды на меня, незнакомую тётку с чемоданом.
Идя по улице, отмечаю редкие новые постройки – магазинчики из бруса, возведённые деревенскими коммерсантами и новые ворота и заборы в отдельных усадьбах. Остальные дома, построенные ещё в начале 1960-х годов, стоят довольно обветшалые, темнея брёвнами стен, в обрамлении покосившихся заборов. В отдельных местах улица зияет пустотами на месте бывших домов. Есть и просто заброшенные дома, с болтающимися калитками и выбитыми стёклами.
И всё же, сердце приятно волнуется в ожидании встречи с сеструхой, с младшим братом, его семьёй и с другими родственниками или знакомыми.
Что удивительно, в последнее время, в воспоминаниях о родной деревне, я представляю пологий склон холма, который тянется над зерносушилкой повыше деревни. И я - сижу там на цветущей лужайке, среди жёлтых лилий на высоких ножках и благоухающих саранок, с выгнутыми ярко-красными лепестками. А где-то, вдали внизу, голубеет во всю ширь горизонта пространство Ангары. И плывёт, мчится куда-то белый теплоход.
Вторым местечком отдохновения души стал уголок со столиком, сколоченным из досок, и скамеечкой, рядом с родными могилками.
Родные могилы
Над берегом моря.
Сердцу там мило,
Там нет больше горя.
Родные могилки
Встали в рядок -
Папочка, мамочка,
Дядюшка, тётушка,
Чуточку выше -
И братец залёг.
Пониже спуститься -
Лежит там сестрица.
С бабушкой рядом,
Как под приглядом.
Нет только дедушки,
Сгинул он в летушках.
Знать, почивает
Он где-то на дне,
В проруби стылой,
В ангарской воде.
Годы промчались,
И много забыто…
Жаль, не покоится
С бабушкой дед!
Ветер качает
Сухие былинки,
Слегка набегают
Скупые слезинки
Как говаривает, улыбаясь, мой младший брат Вова, - коли ностальгируешь, значит – стареешь.
Но, с некоторых пор, чаще и чаще возникает в голове вопрос, - почему так возросла смертность в родной деревне? - не только в пылу пьяных драк, но, большая доля, - от раковых заболеваний? Оставляют этот мир молодые.
Когда-то я слышала, кажется, по радио «Маяк», что наша Братская ГЭС на Ангаре была построена для обеспечения, колоссальной потребности в электроэнергии, центрифуг комбината по обогащению ядерного плутония. Этот комбинат был возведён ударными темпами, также, как и город Ангарск, на берегу, в верхнем течении реки Ангары. Вероятно, это было в 1950-е – 1960-е годы. Так как затопление площади нашей старой деревни произошло, как помнится, в 1961 году, т.е. состоялся пуск Братской ГЭС.
По-видимому, мой старший брат Веня (теперь и его, уж, нет) тоже успел поработать на этом комбинате. Когда я ещё училась в школе, брат приезжал в деревню с друзьями на мотоциклах. Бывало, они сетовали, что кожа на теле стала сухая от частого душа, принимаемого на работе. А также, иногда хихикали, что скоро станут импотентами. Хотя, ничего о своей работе не рассказывали.
Город Ангарск был молодой и красивый закрытый город. Отличался от соседнего Иркутска хорошим обеспечением продуктами и прочими бытовыми товарами.
Население составляла молодёжь. В городе было много профтехучилищ, но совсем не было ВУЗов, что, во времена, уже, учёбы в институте в Иркутске, мне казалось немного удивительным.
В 2009 году, я с удивлением прочла в Интернете о подземном ядерном взрыве, произведённом в наших краях в 1980-х годах, в Осинском районе, неподалеку от бурятского селения. Речь шла о проблеме резкого роста заболеваемости и смертности от онкозаболеваний в данной местности. Озвучивалась необходимость принятия мер социальной защиты, подобной чернобыльцам. Однако же, в бюджете страны есть статьи гигантских затрат, которые именуются чёрными дырами, но недостаточно средств для соц.защиты пострадавшего населения. Проще замалчивать проблемы. Также, как было в благополучные советские времена.
Наверняка, бюджетными службами ведётся статистика численности населения, где отмечаются особые условия продолжительности жизни и смертности.
А вот моя голова, парится иногда, по-дилетантски, разными непотребностями
Осенние хляби в глубинке сибирской.
Люд иссякает, что слыл богатырским.
Бьются селяне и эдак, и так,
Жизнь за грудки ухватить им – никак!
Видно, не вовремя, вновь, народились
Дети и внуки, чьих дедов сгнобили.
Бурьяном заросшие, всюду, поля.
В оврагах, как в ранах, зияет земля.
Последние силы, собравши в кулак,
Влачит свою лямку мужик-сибиряк.
Эх, доля, ты, доля, уж нет больше сил!
И некуда деться. И дальше б, так, жил.
Пришло избавленье, не так, чтоб, впросак.
Скосил полдеревни безжалостно рак.
…Стоит деревушка у вод Ангары.
Хиреют…, пустеют избёнки, дворы