Она была очень впечатлительной, очень. Стоило маме в очередной раз увлечься чем-нибудь (а мама постоянно чем-то увлекалась, то каким-нибудь новым философским учением, то новой религией, или вдруг новое течение в искусстве поглощало ее с головой), и Агате начинало казаться, что во всем огромном их имении Эшфилд, во всем городе Торки, во всей Англии и, может быть, даже во всем мире она не нужна никому.
Но об этих ее опасениях, как правило, тоже никто не догадывался - кроме, может быть, Нэнни. Чопорная по-английски няня являла собой незыблемость всего сущего. В отличие от мамы, ни разу не повторившей Агате одну и ту же сказку, нянин репертуар из шести вечерних историй никогда не менялся, единственным чтением на ночь была Библия. Нэнни обычно одним своим присутствием успокаивала подопечную. Но, как выяснилось, нянино могущество все же имело границы.
Однажды, гуляя с Нэнни, они случайно забрели во владения соседа-арендатора. Заметив непрошеных гостей и не разобравшись, кто это, он в ярости крикнул:
- Я вас живьем сожру! Сварю в кипятке!
Лицо у него было обезображенное от гнева, перекошенное, и сам он показался четырехлетней малышке страшным людоедом. Она онемела от ужаса. И, пока няня доходчиво объясняла, что дядя совершенно не собирался делать этого на самом деле, Агата воочию видела, как в пасти злодея исчезает сначала она сама, а вслед за ней большая любимая Нэнни. И три дня Агата не разговаривала. Просто не говорила ни слова и все.
Когда Нэнни была вынуждена от них уехать, Агата запаниковала: в мире образовалась огромная, зияющая пустота. Папа, как всегда, в отъезде. Мама, как на грех, чем-то увлечена. Агата нашла отдушину в общении с прислугой. Особенно подружилась с кухаркой Джейн, ибо внешне та была очень похожа на Нэнни - такая же спокойная, величественная, с огромным бюстом и необъятными бедрами. К тому же она готовила очень вкусный пудинг. С тех пор еда стала для нее удовольствием и утешением. И с завидным постоянством она всю жизнь ела все те же блюда, что и в детстве, и меньше всего на свете любила какие бы то ни было перемены. Отъезд любимой няни убедил ее: все, что меняется, меняется к худшему. И нет потери больней, чем потеря любимого человека. Дальнейшая жизнь подтвердила: да, это так, но избежать этого невозможно.