Желается, чтобы сия книжица не просто была, а - читалась:
"Фаина Раневская на сцене и в жизни"
(составители Ю.Н.Амелин, М.Ю.Амелин. - Ростов н/Д: изд-во "Феникс", 2001. - 224 с.)
В этой книге собраны дневниковые записи, воспоминания одной из самых великих российских актрис XX века о театре, о коллегах, о себе. Короче говоря, перед читателем предстаёт Фаина Раневская - на сцене и в жизни. Широко представлены также воспоминания о великой актрисе её друзей и коллег, многочисленные анекдоты, весёлые истории и искромётные фразы, придуманные, написанные и произнесённые Фаиной Гергиевной Раневской.

страница 3
ПРЕДИСЛОВИЕ
Фаина Раневская. Воистину, это имя знакомо каждому. Знакомо хотя бы по фразе: "Муля, не нервируй меня". Фразе, принесшей ей поситине всенародную известность и поэтому так ею ненавидимой. Она близко дружила с Анной Ахматовой. И сохранилась, в частности, такая её дневниковая запись по поводу этой роли:
"В Ташкенте она звала меня часто с ней гулять. Мы бродили по рынку, по старому городу. Ей нравился Ташкент, а за мной бежали дети и хором кричали: "Муля, не нервируй меня". Это очень надоедало, мешало мне слушать её. К тому же я остро ненавидела роль, которая сделала меня популярной. Я сказала об этом Анне Андреевне. "Жала руки под тёмной вуалью - это тоже мои Мули", - ответила она".
Казалось бы, парадокс. Как можно ненавидеть слова и роль, сделавшие тебя знаменитой, всенародно известной?
страница 4
Но в этом вся Раневская. Многогранная, сложная и легко ранимая натура, до конца постичь которую так никому и не удалось. Она могла быть откровенно грубой, даже циничной, могла быть трогательно-внимательной и заботливой. И всегда - непредсказуемой.
Раневская не могла пожаловаться на невнимание со стороны журналистов, хотя относилась к ним, мягко говоря, без особого восторга:
- Ох уж эти несносные журналисты! Половина лжи, которую распространяют обо мне, не соответствует действительности.
Или такое замечание:
- Вчера возили на телевидение. Вернулась разбитая - устала огорчаться. Снимали спектакль "Дальше - тишина". Неумелые руки, бездарные режиссёры телевидения, случайные люди. Меня не будет, а это останется. Беда.
И дело не в том, что ей не везло с пишущей братией. Просто до конца Фаину Георгиевну не знал и не понимал никто, даже люди, проработавшие с ней бок о бок многие годы. А где уж за несколько часов разговора понять всю сложность её характера и рассказать о ней правдиво!.. Это невозможно, каким бы огромным талантом ни обладал журналист.
Не ставим перед собой этой цели и мы. Сохранились
страница 5
её собственные записи, её письма и письма к ней, воспоминания друзей и недругов. И многочисленные фразы, которые тут же становились анекдотами и мгновенно разлетались по Москве. Они помогут, может быть, лучше понять личность самой, пожалуй, гениальной российской актрисы ХХ столетия.
Одновременно читатель получит возможность соприкоснуться с именами целой плеяды корифеев литературы и искусства: Качалова и Таирова, Завадского и Михоэлса, Ахматовой и Марецкой, Орловой и Пельтцер, Папанова и Плятта. И ещё многих, многих других.
Книга эта не оставит равнодушным уже хотя бы потому, что здесь минимально будут присутствовать её составители. Подавляющая часть текста - сама Раневская. И те, с кем её довелось быть рядом. Их мысли, фразы, шутки, письма. А значит - это талантливо, гениально.

фото из Интернет
Фаина Георгиевна Раневская (Фельдман)

фото из Интернет
Фаина Раневская

страница 6
РЕЖИССЁРЫ, РЕЖИССЁРЫ...
"Я провинциальная актриса. Где я только не служила! Только в городе Вездесранске не служила!..."
За свою долгую творческую жизнь Раневской довелось поработать с великим множеством режиссёров. С подавляющим большинством из них отношения складывались очень сложно. Или не складывались вообще. Хотя были и счастливые исключения. Так, с огромной благодарностью и уважением вспоминала Фаина Георгиевна Эйзенштейна, который очень помог ей, дебютантке, пришедшей на "Мосфильм", своими советами и поддержкой.
страница 7
Как идёт продажа?
- Фаина, - сказал Эйзенштейн, - ты погибнешь, если не научишься требовать к себе внимания, заставлять людей подчиняться твоей воле. Ты погибнешь, и актриса из тебя не получится.
Талантливая ученица вняла советам своего учителя. И чуть ли не первому продемонстрировала это ему же. Узнав о своей замене в фильме "Иван Грозный", она пришла в неистовство и прокричала:
- Лучше я буду продавать кожу с жопы, чем сниматься у Эйзенштейна!
Естественно, тут же нашлись "доброжелатели", которые немедленно донесли режиссёру о выходке актрисы. Эйзенштейн пришёл в восторг и отбил Раневской телеграмму: "Как идёт продажа?"
***
Впрочем, у этой истории своя подоплёка. Эйзенштейн очень хотел видеть Раневскую в роли Ефросиньи в "Иване Грозном". Этому, однако, категорически воспротивился министр кинематографии Большаков, написавший в письме секретарю ЦК КПСС Щербакову: "Семитские черты Раневской очень ярко выступают, особенно на крупных планах".
страница 8
Волею судеб отомстил Большакову Самуил Маршак. Не дождавшись приёма к министру, Маршак оставил записку:
"У вас, товарищ Большаков,
Не так уж много Маршаков".
Текст её, естественно, немедленно стал известен москвичам.

Дебют в Москве
"Дебют в Москве! Как это радостно и как страшно. Я боялась взыскательных столичных зрителей, боялась того, что роль может не удаться.
В то время Камерный театр только возвратился из триумфальной поездки по странам Европы и Латинской Америки, и я ощущала себя убогой провинциалкой среди моих новых товарищей. А когда появились конструкции и мне пришлось репетировать на большой высоте, почти у колосников, я чуть не потеряла дар речи, так как страдаю боязнью пространства. Я была растеряна, подавлена необходимостью весь спектакль "быть на высоте". Репетировала плохо, не верила себе, от волнения заикалась. Мне думалось, партнёры мои недоумевают: к чему было Таирову приглашать из провинции такую беспомощную, бесталанную актрису?
Александр Яковлевич, внимательно следивший за мной, увидел мою растерянность, почувствовал моё отчаяние и решил прибегнуть к особому педагогическому приёму - стоя у рампы, он кричал мне: "Молодец! Молодец, Раневская! Так! Так... Хорошо! Правильно! Умница!" И, обращаясь к сидевшим в зале актёрам, сказал: "Смотрите, как она умеет работать! Как нашла в роли то, что нужно! Молодец Раневская!"
А я тогда ещё ничего не нашла, но эти слова Таирова помогли мне преодолеть чувство неуверенности в себе. Вот если бы Таиров закричал мне тогда: "Не верю!" - я повернулась и ушла бы со сцены навсегда".

***
"Однажды, провожая меня через коридор верхнего этажа, мимо артистических уборных, Александр Яковлевич вдруг остановился и, взяв меня за руку, сказал с горькой усмешкой: "Знаете, дорогая, похоже, что театр кончился: в театре пахнет борщом". Действительно, в условиях того времени технический персонал, работавший в театре безвыходно, часто готовил себе нехитрые обеды на электроплитах. Для всех нас это было в порядке вещей, но Таиров воспринимал это как великое кощунство. И в этом, казалось бы, чисто житейском эпизоде я увидела то, что нас, работавших с ним, всегда восхищало: его неизменно рыцарское, абсолютно бескомпромиссное отношение к искусству, которому служил".

фото из Интернет
А.Я.Таиров (Корнблит)

Битва гигантов
Из всех режиссёров, с которыми работала Фаина Георгиевна, особенно доставалось главному режиссёру театра имени Моссовета Юрию Завадскому. Конечно, к тому времени она была маститой актрисой, поизвестней и поавторитетней самого главрежа, тем не менее её фразы смелы не просто от осознания своей безнаказанности, они искромётны в своём остроумии, точны и, конечно, язвительны. Вот лишь некоторые из наиболее характерных эпизодов борьбы двух гигантов:
***
"Я жила со многими театрами, но ни с одним не испытывала удовольствия. Репетиции Завадского - это месса в бардаке".
***
"Завадскому дают награды не по заслугам, а по потребностям. У него нет только звания "Мать-героиня".
***
Текст к роли спекулянтки в пьесе "Шторм" Билль-Белоцерковского с разрешения автора Раневская написала сама. И играла её блестяще. Зрители помногу раз приходили только ради её выходов, и сразу после сцены многие покидали зал, воздав игру актрисы долгими аплодисментами.
Завадский "спекулянтку" из спектакля убрал. Раневская к главрежу с вопросом: "Почему?" Завадский неуклюже пытается объяснить свой шаг: "Вы слишком хорошо играете свою роль спекулянтки, от этого она запоминается чуть ли не как главная фигура спектакля". Раневская нашлась: "Если нужно для дела, я буду играть свою роль хуже".
***
"С упоением била бы морды всем халтурщикам, а терплю. Терплю невежество, терплю враньё, терплю убогое существование полунищенки, терплю и буду терпеть до конца дней. Терплю даже Завадского".
***
Завадский родился не в рубашке, а в енотовой шубе".
"Во время репетиции Завадский прокричал Раневской из зала: "Фаина, вы своими выходками сожрали весь мой замысел!" Ответ не заставил себя ждать: "То-то у меня чувство, как будто я наелась говна". - "Вон из театра!" - вновь раздался крик главрежа. - "Вон из искусства!" - не замедлила ответить актриса".
***
"Завадскому снится, что он похоронен на Красной площади".
***
"Завадский простудится только на моих похоронах".
***
Раневская постоянно опаздывала на репетиции. Пытаясь её проучить, Завадский попросил актёров не замечать её появления при очередном опоздании. Чуть ли не на следующий день, опоздав на репетицию, влетает запыхавшаяся Раневская:
- Здравствуйте.
Никто не отозвался.
- Здравствуйте!
Опять гробовое молчание.
- Здравствуйте! - звучит в третий раз.
Вновь молчание.
- Ах, никого нет?! Тогда пойду поссу.
***
Раневская величала Завадского то уценённым Мейерхольдом, то маразматиком-затейником, то перпетуум-кобеле. А его режиссёрские потуги называла "капризами беременной кенгуру". И при этом непременно добавляла: "В семье не без режиссёра".
***
Естественно, полупренебрежительного отношения к себе Завадский просто так переносить не мог и старался ответить тем же. Правда, не всегда получалось удачно. Когда на гастролях у Раневской произошёл сердечный приступ, Завадский повёз её в больницу. Подождал, пока врачи сделают уколы, снимут спазм. На обратном пути поинтересовался:
- Что они сказали, Фаина?
- Что-что - грудная жаба.
Завадский искренне огорчился:- Какой ужас - грудная жаба! - А через минуту-другую вдруг запел: - Грудная жаба, грудная жаба.
***
Как-то все актёры, включая вечно опаздывающую Раневскую, ждали прихода на репетицию Завадского, который накануне получил к своему юбилею звание Героя Социалистического труда. Устав ждать режиссёра, Раневская не выдержала: "Ну, где же наша Гертруда?"
***
Во время одной из репетиций Завадский, обиженный, выбежал из зала с криком:"Пойду повешусь!" В зале мгновенно воцарилась гробовая тишина, которую тут же нарушил невозмутимый голос Раневской: "Юрий Александрович скоро вернётся. В это время он ходит в туалет".
***
И, пожалуй, последнее о Завадском.
"Когда приезжал театр Брехта вторично Елена Вейгель спросила меня: "Почему же вы не играете "Кураж", ведь Брехт просил вас играть "Кураж", писал вам об этом?" Брехта уже не было в живых. Я долго молчала, не знала, что ответить. Потом виновато промямлила: "У меня ведь нет своего театра, как у вас" - "Нов ведь genosse Завадский обещал Брехту, что поставит "Кураж"". Я сказала, что у genosse Завадского - плохая память".
Читая словесную перебранку с Завадским, одни могут решить, что Раневская - человек грубый, язвительный, злой. Другие скажут, что это обыкновенная реакция стареющей(да что там, старой) и одинокой женщины и актрисы на чужой успех, на чужую молодость. Ведь написала же она: "Режиссёры меня не любили, я платила им взаимностью. Исключением был Таиров, поверивший мне".
Думается фраза эта написана в минуты душевной слабости. И сколько же нежных, добрых слов было написано Раневской о других известных режиссёрах, с которыми она работала и которых встречала.

Станиславский... смеялся
"В жизни у меня была только одна встреча со Станиславским. В Леонтьевском переулке я увидела его едущим на извозчике, кинулась к пролётке и завопила: "Мальчик мой, дорогой!" Он расхохотался. Я очень горжусь, что рассмешила К.С."
***
"Театр катится под откос по коммерческим рельсам. Бедный, бедный К.С."
***
"Нет уже и Миши Яншина, любила его слушать. Актёр был редкостно талантливый, и слушать его было интересно. Рассказал мне, как однажды отказался следовать указанию Станиславского, потому, что не согласился... с его решением куска. Станиславский опешил. Сказал, что репетиция окончена, и вышел. Яншин испугался, актёры на него накинулись, хотели отколотить. Яншин убежал домой, плакал, проклинал себя. Наутро его позвали к телефону. Яншин понял - его увольняют. Константин Сергеевич сказал: "Я долго думал, почему вы не захотели следовать моим указаниям, в чём была моя ошибка, и понял, что вы были правы". Говоря это, Яншин заплакал. Заплакала и я от любви к К.С.".

фото из Интернет
К.С.Станиславский

фото из Интернет
М.Яншин и С.Филиппов

А началось с... " Пышки"
"К Михаилу Ильичу Ромму отношусь с любовью и благодарностью за то, что он привёл меня в кинематограф, где я (некстати сказать) хлебнула горя.
Первая встреча с Михаилом Ильичом была в фильме "Пышка" по Мопассану. В то время я не имела представления о работе в кино. Я была уверена, что это происходит, как в театре - "по звонку" к началу и антрактам, и, что, как в театре, в определённый час бывает конец спектакля.
В те годы работать в кино было ещё более трудно. "Мосфильм" плохо отапливался. Я не могла привыкнуть к тому, что на съёмочной площадке, пока не зажгутся лампы, холодно и сыро, что в ожидании начала съёмки необходимо долго томиться, бродить по мокрому павильону. К тому же на меня надели вериги в виде платья, сшитого из остатков грубого, жёсткого материала, которым была обита карета героев "Пышки". Много ещё оставалось неуютного, нехорошего, а я привыкла к тёплому, чистому помещению театра...
В общем, я решила сбежать с картины. По неопытности. Помнится, мы с Михаилом Ильичом смертельно обиделись друг на друга. Кончилось же всё это работой, съёмками.
А во время съёмок я в него влюбилась. Всё, что он делал, было талантливо, пленительно. Всё в нём подкупало: и чудесный вкус, и тонкое понимание мопассановской новеллы, её атмосферы.
Видимо, добрейший Михаил Ильич простил мне попытку дезертировать, потому что позвал меня сниматься в своём новом фильме "Мечта"... Это были мои счастливые дни.
За всю свою долгую жизнь я не испытывала такой радости ни в театре, ни в кино, как в пору нашей второй встречи с Михаилом Ильичом. Такого отношения к актёру - не побоюсь слова "нежного", - такого доброжелательного режиссёра- педагога я не знала, не встречала. Его советы и подсказки были точны и необходимы. Я навсегда сохранила благодарность к Михаилу Ильичу за помощь, которую он оказал мне в работе над ролью пани Скороход в "Мечте", и за радость, когда я увидела этот фильм на экране".

фото из Интернет
М.И.Ромм

Не играть - жить
Сколько нежности, сколько неподдельной доброты в этих словах, сколько неподдельного восторга. И это при том, что Раневская режиссёров в общем-то не баловала добрым словом. Когда у неё спрашивали, почему она сменила так много театров, она обычно говорила:
- Я в молодости испытала все виды любви, кроме скотоложества.
Фаина Георгиевна жила театром, дышала им. Искренне считала, что работать в нём должны только высокоталантливые люди. Это ей принадлежат где-то жестокие, но очень точные по своей сути слова:
- Я не признаю слова "играть". Играть можно в карты, на скачках, в шашки. На сцене жить нужно.
Тех, кто этого не умел, Раневская не любила, не упускала возможности дать понять, что они в театре занимают чужое место. Особенно это её мнение распространялось на режиссёров, которым для постановки спектакля требуется не просто талант, а талант высшей пробы. И горе было тому, кто, по её мнению, такого не имел. Здесь она могла быть безжалостной, грубой, едкой.
Зная эту особенность, режиссёра Варпаховского предупреждали:
- Будьте осторожны. Раневская скажет, что родилась в недрах МХАТа, куда вас не взяли бы даже гардеробщиком.
- С какой стати?
- Она всё может сказать.
Варпаховский к совету не прислушался. Раневская тоже осталась верна себе.
Она репетировала с кем хотела. Одному актёру заявила в ответ на его замечание:
- Что? Кто это?! Я впервые вижу вас в театре. Это рабочий сцены? Я не работаю с любителями! Скажите, чтобы меня немедленно заменили.
Но заменить Раневскую было нельзя. Ей можно было не дать роль, чем пользовались отдельные режиссёры, но не заменить.
А Фаина Георгиевна между тем продолжала буйствовать: вмешиваясь в текст, меняя те или иные куски, передвигала мебель и даже приказала уничтожить диван, на котором актёры отдыхали. Её справедливо пытался урезонить Михаил Погоржельский, но его слова не возымели действия. Повесив на гвоздь ружьё, Раневская по закону жанра должна была из него выстрелить. Оставалось только терпеть и ждать развязки.
Как и предсказывали Варпаховскому, настало время вспомнить МХАТ - ружьё выстрелило.
- Вы очень торопитесь, - заметила она режиссёру, - у вас, наверное, много работы на стороне, как сейчас принято выражаться. Вы - халтурщик, а я - мхатовка, могу репетировать с утра до ночи. Я вас возненавижу, бедный.
И всё началось сначала. Передвигались декорации, стулья, убирался первый ряд. Варпаховский всячески пытался сгладить обстановку, пытался льстить, прибегал к помощи помощника режиссёра Нелли Молчадской - ничего не помогало. Да и не могло помочь! Раневская считала, что Варпаховский не соответствует званию режиссёра, и боролась с ним всеми доступными средствами.

фото из Интернет
Л.В.Варпаховский

Главный критерий
Отдавая всю силу своего таланта театру, Раневская того же требовала от других. Наличие таланта - вот главный критерий её оценки человека творческой профессии. Судите сами:
"М.Ромм повёл меня к Шостаковичу, я стеснялась, боялась, трудно около гения, о чём говорить. Решилась сказать, что потряс 8-й квартет. А на другой день он прислал мне пластинки всех квартетов. Маленький, величественный, простой, скорбный. Ужасно понравился. Скромный, знает ли, что он гений? Нет, наверное".
***
Как это не стыкуется с тем изумительным анекдотом, авторство которого приписывают Раневской. А может, это и было на самом деле? С неё станется...
"Доктор, в последнее время я очень озабочена своими умственными способностями, - жалуется Раневская психиатру.
- А в чём дело? Каковы симптомы?
- Очень тревожные: всё, что говорит Завадский, кажется мне разумным"
***
Бытует мнение, что Раневская так и не сыграла своей главной роли. Она не была написана. Но даже если бы и написали, вряд ли нашёлся бы режиссёр, который ей по таланту. Разве что она сама?

фото из Интернет
Д.Д.Шостакович

Не помог и Качалов
В связи с этим хочется привести в пример такую историю. Фаина Георгиевна очень хотела попасть в состав труппы Художественного театра. Помочь исполниться мечте актрисы взялся Качалов, организовавший её встречу с Немировичем-Данченко. Следует заметить, что до этого Владимир Иванович не видел Раневскую на сцене, но уже слышал о ней как о талантливой актрисе.
Встреча состоялась. Но лучше бы её не было вовсе. Во всяком случае после неопределённого заявления, что следует подумать о том, чтобы включить Раневскую в состав труппы, она окончательно всё испортила. Подскочила, стала кланяться, благодарить и в довершение всего забыла имя и отчество Немировича-Данченко, назвав его Василием Степановичем, после чего пулей вылетела из кабинета.
Вся в слезах пересказала всё Качалову. Тот опять пошёл к Немировичу-Данченко с просьбой встретиться с Раневской ещё раз.
- Нет, Василий Иванович, - категорически заявил Немирович-Данченко, - и не просите: она, извините, ненормальная. Я боюсь её.
Вот так развела судьба великую актрису и великого режиссёра. Кто знает, сложись всё иначе, может быть, Раневская и сыграла бы свою главную роль в жизни? Но её величество Судьба решила так, как решила. И, может быть, это и к лучшему. Во всяком случае она не лишила нас величайшей актрисы, которая при известии о том, что Волчек поставила "Вишнёвый сад", могла позволить себе двусмысленную шутку:
- Боже мой, какой ужас! Она продаст его в первом действии.
Или, между прочим заметить:
- У Юрского течка на профессию режиссёра, хотя актёр он замечательный.
Впрочем, хватит о режиссёрах. Поговорим об актёрах...

фото из Интернет
Василий Качалов